Смотрящая в окно - Лена Обухова Страница 26

– Но если это не Назаров, то мы в заднице, – заметил Велесов, хотя это было настолько очевидно, что не стоило упоминания. – Ты держи меня в курсе. Как только узнаешь насчет алиби, сразу дай знать. Я попытаюсь снова поговорить с ним. Хотя если он молчит, когда у него есть возможность оправдаться, значит, нарочно выгораживает кого-то. Вот только кого?

– Вопрос на миллион. А тут еще эта чертовщина в Портале…

– Где?

– Ну, в этом замороженном долгострое на набережной.

– А-а-а… И что там?

– А там нечто, весьма похожее на историю, что ты мне недавно рассказывал, – неожиданно для самого себя понял Соболев. – Помнишь, про утопленницу, которая в окна заглядывала?

Велесова заметно передернуло, и он торопливо кивнул.

– Вот тут тоже какая-то мадам в окна якобы смотрит, стучится… Только окна эти больно высоко находятся, – Соболев протянул следователю смартфон с фотографиями, которые получил от Вики. – Парень, который сделал эти снимки, пропал бесследно. Теперь его сестра утверждает, что это приходит и стучится в окна к ней.

– И как давно?

– Да уж скоро неделю, с крайней пятницы.

– Хм, тогда это мало похоже на мою историю. Наша деревенская утопленница якобы бродила по ночам и заглядывала в окна редко, но… фатально. Так что парень тогда должен был умереть, а не исчезнуть. Тут явно какая-то другая история.

– Да понимаю, просто… похоже, говорю же.

– А ты уверен, что это фото – не фейк? – нахмурился вдруг Велесов. – Немного похоже на постановку.

– Похоже, но посмотри на другие фото: это ж высота какая!

– А не может быть одно фото сделано на высоте, а другое – на первом этаже?

– Логинов говорит, что по времени создания файла – сомнительно. Слишком маленький зазор, чтобы пешком спуститься с тринадцатого на первый, да еще и по лестнице без перил.

Велесов снова наморщил лоб и вскоре выдвинул новую версию:

– А там за окнами нет выступов каких-нибудь? Может быть, наметки будущих балконов?

Соболев уже собирался снова мотнуть головой, но так и не пошевелился, вдруг почувствовав себя ужасно глупо. Он ведь собирался проверить! Но это совершенно вылетело у него из головы, когда раздался тот звук шагов в коридоре и потом они с Логиновым оба почувствовали присутствие… чего-то. После хотелось уже только одного – поскорее убраться оттуда.

– Черт… Придется опять туда лезть.

– Как слазишь, дай знать, – хмыкнул Велесов. – Тогда и будем думать.

– А как насчет девчонки? Которая Вика, сестра парня. Она же тоже это видит.

– И фото есть?

– Нет, фото нет.

– Тогда, возможно, она просто с братом заодно и все это какая-то мистификация. Как вариант.

Вариант был хорош. Настолько хорош, что Соболеву следовало самому до него додуматься! А его вдруг потянуло в сторону мистических трактовок. Стыд и позор опытному оперу!

Но ведь что-то было в том коридоре… Он-то сам ни с кем в мистификациях не участвует. Впрочем, Соболев уже знал, как это порой работает: стоит только допустить, что нечто подобное может существовать, как твое воображение, помноженное на паранойю окружающих, сделает все остальное.

Он еще не успел вернуться к себе в кабинет, чтобы добавить в список дел на завтра повторный осмотр Портала – ползать по лестницам без перил в темноте он точно не собирался, так и шею недолго свернуть, – как ему пришло сообщение с прикрепленным файлом: фотографией рисунка. От Федорова, конечно, кто бы сомневался! Сообщение, сопровождавшее изображение, гласило: «Узнай, кто эта девушка. Она имеет отношение к происходящему в Портале. Но сестра пропавшего ее не опознала».

Прочитав сообщение, Соболев прикрыл глаза и длинно путанно выругался, что все равно не принесло должного облегчения. Хотелось не ругаться, а постучать Федорову по голове. Желательно чем-то большим и тяжелым. Кто вообще научил его командовать полицией? Как будто без него начальников мало! Но даже если отбросить в сторону неуместность подобных требований, как, по его мнению, можно по портретному наброску найти человека?

Все, что можно было сделать достаточно оперативно, – это сверить портрет с фотографией девушки-самоубийцы. Благо, то старое дело Соболев уже успел достать из архива и даже изучить его материалы, но ничего подозрительного в них пока не нашел. Обычная история несчастной любви, отсутствия контакта с родителями и возможного употребления «легких» наркотиков. Подобное часто заканчивается суицидом или, как минимум, трагической случайностью, коей вполне могло оказаться падение.

Сходства между карандашным наброском и фотографией в деле Соболев не обнаружил, так что как минимум эту историю можно было с чистой совестью исключить из рассматриваемых версий. А вот как искать неизвестную дальше, Соболев не знал. Мог только проверить по базе данных пропавших без вести, а потом расширить поиск до базы лиц, когда-либо привлекавшихся к ответственности, и поставленных на учет подростков. Девушка на портрете выглядела довольно молодо, но в то же время взросло, так что поиск вполне можно ограничить возрастом от восемнадцати и лет до двадцати пяти. Вот только ни в одной из этих баз ее могло не быть, если она не пропадала и не привлекала внимания полиции.

Базу данных пропавших по району он успел просмотреть как минимум за последние десять лет, но девушка не обнаружилась ни среди найденных – живой или мертвой, – ни среди так и оставшихся в числе пропавших без вести. Дальше следовало или расширять круг поиска, или переходить к другим базам, но шел уже десятый час, глаза ужасно болели, поэтому Соболев решил оставить это на следующий день. Возможно, следовало подключить к поискам еще пару человек, особенно если придумать, как это обосновать. Или послать Федорова к чертовой матери.

Соболев решил, что подумает об этом завтра, а пока выключил компьютер, оделся и поторопился домой, имея всего два желания: поесть и выспаться. Но и тут судьба решила, что отдых он пока не заслужил.

– И где ты так долго ходишь? – требовательно поинтересовалась Кристина, стоило ему выйти из лифта и подойти к двери своей квартиры.

Она сидела на ступеньках лестничного пролета чуть выше его этажа. Рядом с ней по обыкновению стоял пакет с какими-то контейнерами, из которого торчал длинный тонкий багет, порядком погрызенный. С другой стороны, под правой рукой, притаилась внушительная бутылка коньяка, опустевшая по меньшей мере на треть. Сама Кристина была уже практически мертвецки пьяна: ее глаза не то что не фокусировали на нем взгляд, но вообще с трудом открывались. Возможно, еще и потому, что заметно припухли от слез, от которых слегка размазались тушь и подводка. Проще говоря, младшая сестра Федорова представляла собой весьма жалкое зрелище.

– Давно здесь сидишь? – поинтересовался Соболев, подходя к ней ближе и опираясь на перила. Его взгляд оценивающе скользнул и по бутылке, и по пакету с едой. – Почему не позвонила?