Рынок для убийства - Фрэнк Грубер Страница 24

— Я перевел эти манускрипты уже много лет назад, — не выдержал он. — У меня все в памяти. Я могу нарисовать вам карту.

Гелена резко развернулась:

— Что?

— Я могу нарисовать карту по памяти.

Она уставилась на него, затем, повернувшись на каблуках, бросилась к маленькому столику у стены, стремительно вытащила ящик, покопалась внутри, извлекла блокнот.

— Карандаш! — воскликнула она.

— У меня есть, — сообщил Танкред.

Он подошел к ней, взял блокнот и быстро набросал несколько линий. Гелена, подавшись к нему, внимательно смотрела, как он делает набросок.

— Это Дунай, — объяснил Танкред. — Этот квадрат — Сингидунум, он же Белград. Здесь ваш Тамиш. Этот квадратик — Алмас, а этот — Этцельбург, или Райзингер, если вам так угодно. Сейчас… — Он провел очень короткую, прямую линию и остановился. — Две тысячи локтей.

— В одном локте двадцать один дюйм, — вставил профессор.

— Я уже делал прикидки, — заявил Танкред. — Тридцать пять сотен футов. От Этцельбурга. — Он выпрямился. — Оригинал столь же грубо выполнен, как и моя копия. Хотите ли вы, чтобы я воспроизвел манускрипт Варуса, римского легата, который служил Аттиле?

— На латыни? — в отчаянии спросила Гелена.

— На английском. Мне верится, что перевод достаточно хорош, учитывая плохое написание, возраст манускрипта и оторвавшийся кончик, содержащий несколько слов. — Он глубоко перевел дыхание. — «Знайте же, это я, Варус, легат Рима, сын Кая Варуса, трибуна бессмертного 10-го легиона…» Он монотонно произносил слова, написанные кающимся римлянином пятнадцать столетий назад. И, произнося их, знал, что не было еще более внимательных слушателей, столь напряженно вникавших в каждое слово, чем профессор Кадар и его племянница — австриячка Гелена, графиня фон Райзингер.

Когда Танкред закончил, некоторое время в комнате стояла тишина. Нарушил ее профессор:

— Перевод, внушающий доверие.

— Я сотню раз сверялся с латынью, — заверил Танкред. — Допустил очень мало вольностей, и даже те немногие отсутствующие слова, которые вставил, весьма подходят по смыслу. — Он посмотрел на Гелену: — Для вас это что-нибудь значит?

— О да! — восторженно воскликнула она. — Значит очень многое, если не все.

— Сокровища Аттилы. Тонны золота, отнятые им у римских императоров, короны, сокровища, украденные во время его завоевательских походов.

— Все это там, — тихо выдохнула она. — Все еще там!..

— И это-то после пятнадцати столетий?

— Почему бы и нет? Вы же знаток истории. Вам известно, что гунны были варварами…

— Верно, но не совсем, — возразил старый профессор. — В Азии они были кочевниками, но в Европе жили сотню лет. Обитали в городах и деревнях. Покупали украшения, товары и предметы обихода у торговцев…

— И все же оставались варварами, — продолжала настаивать Гелена. — Через двадцать лет после смерти Аттилы они ушли из Европы. Сражались между собой и затем были наголову разбиты готами, римлянами и вандалами — людьми, которыми прежде правили. Их не интересовали ни золото, ни драгоценные камни. Сокровища все еще там.

— Возможно, — не стал спорить Танкред, — но ваш старый дом ныне принадлежит Югославии. Не думаю, что Тито позволит вам посетить ваши прежние владения и начать откапывать сокровища.

— Это можно сделать, — упорствовала Гелена. — Люди Тито не должны ничего знать. Сокровище можно… можно вывести контрабандой.

— В Венгрию?

— Австралию.

Танкред покачал головой:

— У вас есть карта, но нет уверенности, где точно в древние времена стоял Этцельбург. А в соответствии с описанием Прискуса уже в его дни он был городом приличных размеров. Вам неведомы очертания старого города, и вы не знаете, где находился его центр. Вы не знаете, с какой именно точки начинать отсчет в две тысячи локтей.

— Я знаю, — объявила Гелена. — Вы уже внесли свою лепту, но я тоже располагаю некоторой информацией и, когда сообщу вам ее, не сомневаюсь, что вы мне поверите.

Танкред взирал на нее с некоторым ужасом:

— Вы что, на самом деле намерены заняться поиском сокровищ?

— Лишь для этого я и существую, — вымученно проговорила Гелена. — Я последняя в семье. Это… это мой долг — вернуть наши земли и состояние. Нашему фамильному чувству долга вот уже девять столетий.

— А если потерпите неудачу? — медленно выдохнул Танкред.

— Я не намерена терпеть фиаско.

Танкред задумчиво кивнул:

— Уже поздно, мне пора возвращаться в отель.

— Мы должны продолжить разговор на эту тему, — заявила Гелена. — Завтра. Но вы не приходите сюда. Я… я сама встречусь с вами. В отеле. В вестибюле, — поспешно добавила она. — Я знаю кафе, где не так много полицейских шпиков. Мы поедим там и… и поговорим.

— Я непременно буду ждать.

Гелена отвернулась к карте, которую он для нее начертил, а профессор проводил его до двери.

— Я поговорю с ней, — тихо пообещал Кадар.

— Доброй ночи… и благодарю вас, сэр.