Охота - Энтони Макгоуэн Страница 24

Да, я продолжал любить Ганнибала, даже поступив в высшее учебное заведение. Заучивал наизусть карфагенские рукописи. Моя страсть привела к тому, что после окончания колледжа я занялся исследовательской работой. Год просидел в библиотеке, а затем представился случай отправиться с археологической экспедицией в Тунис.

Место раскопок представляло собой опаленный солнцем участок земли на краю пустыни. Только несколько бугорков и ям свидетельствовали о том, что здесь находилось древнее поселение. Некогда тут располагался центр торговли и расцветал один из многочисленных исчезнувших городов Северной Африки. Ганнибал всегда останавливался поблизости, отправляясь из Карфагена в Испанию.

Шесть месяцев я трудился на жаре. Работал мастерком и кисточкой, прокладывая путь в глубь столетий. Последний раз город завоевывали византийцы. В шестом столетии пришли вандалы и разрушили его до основания. Они убили всех мужчин, обратили в рабство женщин и детей. Тем не менее под руинами сохранились греческие монеты, римская посуда и карфагенское серебро. Больше всего попадалось сломанных мечей, наконечников стрел, нагрудных знаков, ножных лат. Именно здесь Ганнибал экипировал наемников, проводил кавалерийские маневры и размышлял о своей судьбе.

Полгода я копал и потел, а затем почувствовал потребность в отдыхе. К тому времени я накопил достаточно денег, чтобы поселиться в комфортабельном отеле на побережье. Я мечтал о номере с кондиционером, бассейне и бокале вина после ужина. Мечта сбылась. Я ел африканский кус-кус и голубей, приготовленных в меде; повсюду пахло жасмином и розмарином.

Ушел я один. Мне надоели парни из археологической экспедиции. Мы жили в двух палатках и пользовались одной ямкой в качестве туалета. Употребляли в пищу гнилое мясо вперемежку с насекомыми. Мы неплохо ладили, но рожи коллег просто осточертели мне.

От отеля вниз к скалистому побережью вела очаровательная терраса. Место для купания просто идеальное. Море чистое и спокойное. Даже с самого верха террасы, с высоты пятидесяти футов, можно видеть, как играет рыба в воде. Через три дня полного покоя я почувствовал, как жизнь возвращается в мои усталые члены. У бассейна находился бар, где я любил посидеть в тени с холодным пивом, улыбаясь красивым итальянкам и француженкам, которые загорали на солнце и покуривали черные сигареты. Познакомился с барменом. По-английски он не говорил, знал только названия иностранных напитков. Мы общались на французском. Двое голубых из Британии целые дни просиживали в баре. Они маялись от безделья и рассказывали интересные истории о жизни в 60-е. Моя компания их вполне устраивала.

На четвертый день прибыли новые туристы. Две шумные американки и три подростка: два мальчика и девочка. Американцы — редкие гости в тех краях. Они с беспокойством расспрашивали нас, нет ли в Тунисе арабских экстремистов, и не ведут ли они джихад против Америки. Так что шуму наделали. А как они выглядели! Отель вполне соответствовал европейским стандартам, вообще классное место. Я не очень вписывался в обстановку, но меня терпели по ряду причин. В то время я был молод, хорош собой и образован. В Тунисе тогда по старой французской традиции еще почитали интеллектуалов, даже если они носили длинные волосы и короткие штаны.

Но прибывшие американцы не были ни шикарными, ни образованными. Женщины разговаривали очень громко. Да они все делали «громко»: вставали, садились, ходили, ели. С шумом вдыхали и выдыхали воздух. Тяжело сопели и фыркали, словно лошади. Цветастые пластиковые туфли громко шлепали, куда бы они ни направлялись. Носили американки дешевую вульгарную одежду кричащих цветов и невообразимые солнцезащитные очки.

Дети, по крайней мере мальчики, были еще хуже. Один из них — огромный, толстый и неуклюжий. Я впервые обратил на него внимание у края бассейна. Меня поразило его тело. У парня имелись груди. Не такие, как у обычных толстяков, но настоящие, женские, с ярко выраженными выступающими сосками. С его гормонами явно творилось что-то неладное. Он казался не просто тупым, а умственно отсталым. Короче, малый со сдвигом. Никак не мог надеть неопреновую [2]водолазку, вывернул ее наизнанку и наконец кликнул свою маму, которая сразу же пришла на помощь. Теперь соски прикрылись, пацан выглядел не так странно, однако все равно привлекал к себе внимание отдыхающих. Второй мальчишка настолько же тверд и четок, насколько первый бесформен и рыхл. Голова у него острижена как-то неровно, взгляд черных глаз говорит просто и категорично: «Я собираюсь убить тебя, не обязательно прямо сейчас, но скоро, скоро».

Оба голубых проявляли к мальчишке повышенный интерес. Как и брата, природа наградила его очень светлой кожей. Такая необычная белизна сбивала с толку. Создавалось впечатление, будто ребята всю жизнь избегали солнца. Разве что жили на Аляске. Или содержались в закрытом учреждении.

Девочка отличалась необыкновенной худобой. От этого она казалась выше, чем была на самом деле. У нее длинные руки и ноги, движущиеся несогласованно и хаотично. Колени и локти — непропорционально большие и практически бесформенные. Волосы гладкие, каштановые. Длинные пряди постоянно падают на белесые глаза, и она отбрасывает их рукой. Девочка еще бледнее, чем братья: кожа по цвету напоминает внутренности дохлого моллюска.

Она необыкновенно красива.

Трудно понять, каким образом природа создала такое чудо. Счастливое соединение всех необходимых компонентов? Она ведь могла стать таким же отталкивающим персонажем, как Толстяк и Убийца. Но нет: присмотревшись к ней, вы забываете о неуклюжих руках и ногах, о невыразительном взгляде и видите только чудесное белое великолепие. Прекрасна, как супермодель, только в девочке ощущается невинность, уязвимость и скрытая трагедия.

Складывалось впечатление, что она обречена на несчастную жизнь. Злое предзнаменование таится в этой красоте, ее звезды кричат о беде. Мне сразу же захотелось взять девочку на руки и заботиться о ней. Такое совершенство должно находиться под постоянной охраной. Я отключился от всего на свете и думал только о ней.

Они втроем полезли в бассейн. Толстяк плюхнулся, подняв небольшую волну. Убийца прыгнул в воду, поджав колени к груди. Девочка сошла вниз по ступеням, явно нервничая, побаиваясь воды. Оказавшись в бассейне, они тотчас начали играть как маленькие. Мамаша бросила им огромные надутые резиновые круги. Ребята залезли в них и стали плавать, брызгаясь и хохоча. Я улыбался, глядя на них. Сколько же им лет? Надо полагать, Толстяку — шестнадцать. Убийца по виду на год младше. А девочка? Неопределенный возраст между четырнадцатью и двадцатью.

Я пытался осознать происходящее. Скорее всего мамаша — не родная мать. Другая женщина внешне похожа на нее и может быть сестрой. Дети вовсе не похожи друг на друга. Наверное, бедные американцы, которые долго собирали деньги на путешествие, надеясь увидеть дальние страны. До сих пор они знали только Америку. О, пребывание в Тунисе для них большой праздник.

Полагаю, у меня сразу же появился план действий. Вот почему я забыл обо всем на свете и сосредоточился на этом семействе. Иначе разве я завел бы разговор с мамашей да еще пригласил выпить? Женщины были удивлены и взволнованы, встретив столь дружелюбного человека. Ведь я угощал и веселил дам, рассказывая всякие забавные анекдоты, и расточал похвалы за такой замечательный выбор. Славно, что они приехали именно сюда. Рассказал им о Ганнибале. Они стали искать сведения о нем в путеводителе. «Ух ты, тот самый парень со слонами? Просто великолепно!» Дамам льстило, что я сообщаю им исторические факты.