Ассирийское наследство - Наталья Александрова Страница 24

Не успели машины выехать с подъездной дороги аэропорта наведущее к городу шоссе, как пришлось остановиться: посреди проезжей части стоялбульдозер, вокруг которого суетилась группа работяг в оранжевых спецовках.

Макс насторожился: ситуация очень напоминала нападение набанковский автомобиль в Берне в 1989 году, когда грабителям, переодетымдорожными рабочими, удалось похитить десять миллионов швейцарских франков.

Надев бронежилет и проверив револьвер, Макс вышел из машиныи, сохраняя безопасную дистанцию, попробовал разобраться в положении.Оказалось, что бульдозер просто заглох посреди дороги и рабочие теперьтрадиционно русскими способами — при помощи лома и мата — пытаются убрать его спути.

Макс подумал, что за время его отсутствия Россия совершенноне изменилась, и принял решение вернуться назад, к аэропорту, и ехать в город вобъезд, другой дорогой, потому что своими методами дорожные рабочие провозятсяс бульдозером до утра. Однако как только его машины исчезли за поворотом,бульдозер чудесным способом завелся, освободив проезжую часть.

И через несколько минут по этой дороге проехал от города ещеодин бронированный автомобиль, который из-за искусно организованной уличнойпробки опоздал к мюнхенскому самолету, а благодаря вовремя заглохшемубульдозеру не встретился на шоссе с Максом.

Макс ехал по улицам родного некогда города, сжав зубы.

«Вот оно, — думал он, — вот оно, начинается.Начинается идиотское чувство радости при встрече с Родиной».

Он усмехнулся: даже в мыслях слово «родина» получалось сбольшой буквы, как учили в первом классе: Родина, Ленин, Партия...

Впрочем, слово «партия», кажется, писали тогда смаленькой... Макс забыл. Он для того и покинул эту свою, с позволения сказать,родину, чтобы забыть. Ему никогда не снились ни детство, ни ленинградские белыеночи, даже мать ему не снилась.

И вот оказывается, что ничего он не забыл, простовоспоминания эти ушли глубоко в подкорку и теперь вылезли наружу, как городскойкот, привезенный на дачу, вылезает из своей корзинки: «А что? А как здесь,оказывается, славно... Помнится что-то по прошлому году... А я еще ехать нехотел, в машине капризничал...»

Макс с душевным трепетом глядел из окна машины наобновленный, но все такой же родной и незабываемый город, на прямой как стрелаМосковский проспект, на дома, отражающиеся в Фонтанке, на преображенный Невскийи, наконец, на Дворцовую площадь, с детства казавшуюся огромной и сейчас необманувшую его ожиданий.

Они с матерью жили в Апраксином переулке в огромнойкоммунальной квартире, и в детстве он, Макс, который не носил еще тогдадурацкого имени Макс, а был просто Максимом Беловым, проводил время у речки.Летом ловили мелкую рыбешку для кота Робсона, который был назван так в честьзнаменитого прогрессивного негритянского певца, потому что был угольно-черен,имел только белые носочки на лапах.

Зимой же бегали по льду на ту сторону, и однажды они ссоседским мальчишкой Ленькой провалились в чуть затянувшуюся ледком прорубь.Ленька был в тяжелом зимнем пальто, он быстро пошел ко дну и утонул бы, если быМаксим не вытащил его за воротник. А мама тогда, увидев их мокрыми и сообразив,что случилось, страшно побледнела и схватилась за сердце.

У нее было больное сердце, а Максим ничего не знал. Онаникогда не жаловалась и очень много работала. Они жили вдвоем, хотя отец уребенка был, и даже фотография его висела на стене. Раз в год он появлялся иприносил грошовый подарок на день рождения. Алименты тоже были мизерными.

Макс понял это задним числом, — рассказала соседкапосле маминой смерти. Оказывается, отец очень просил маму, чтобы она неподавала на алименты официально, а сам каждый месяц присылал по почте гроши,хотя работал каким-то начальником и зарплата у него была более чем приличная.Мать из гордости молчала, а сама работала машинисткой и все время брала работуна дом. Максим помнит, как в детстве засыпал под стук пишущей машинки.

Мама умерла, когда до диплома ему оставалось три месяца —надорванное сердце не могло больше работать. — Она просто присела на дивани больше не встала.

Максим был в шоке. Отец на похороны не пришел.

Ребята из института помогли с дипломом, а после все как-торазбежались, и Максим от лютой тоски и вины перед матерью загулял.

Он пил с какими-то случайными собутыльниками, и однаждыиз-за жуткого пьяного дебоша в ресторане всю компанию забрали в милицию.

Максим этого не помнит, но, очевидно, в пьяном угаре онназвал в милиции фамилию и адрес отца. Наутро отец приехал сам, заплатил штраф.Максим навсегда запомнил тот взгляд отца — ненавидяще-презрительный. Отецпроговорил отрывисто, чтобы Максим больше не смел нигде упоминать об ихродстве, иначе он сотрет его в порошок. И все, больше для сына у него не былоникаких слов.

От злости Максим протрезвел и даже нашел в себе силы броситьпить. Он устроился на работу в какую-то заштатную контору — больше никуда небрали.

Он всегда любил лыжи, даже бегал за сборную института. Иоднажды, когда он шел не спеша по лыжне до Зеленогорска, ему пришла в головумысль о побеге. А что, на лыжах он чувствует себя прекрасно, пройти за деньпятьдесят километров ему ничего не стоит. Нужно только тщательно продуматьмаршрут...

Терять ему нечего. Скучная работа, комната в коммуналке.Друзья переживут, любимой девушки у него нет. Из близких родственников никогоне осталось. Что касается отца, то он это заслужил. Ох как полетит папочка совсех своих постов, когда сыночек сделает ноги за кордон! Ох как поваляют егоорганы мордой об стол! И поделом ему будет! Но, как говорится, сейчас нетридцать седьмой год. Ну, уволят папулю, ну, пенсии персональной не дадут, ноне посадят же! Пусть на даче выращивает цветочки и думает о собственномповедении.

Воспоминания проносились в мозгу со сверхсветовой скоростью.Наконец Макс опомнился: «Кретин! Ты же на работе! Немедленно возьми себя вруки!»

Усилием воли он отогнал от себя призраки прошлого исосредоточился на деле.

Доехать до центра города удалось без пробок и задержек.Броневик остановился перед служебными воротами Эрмитажа, водитель взялдокументы и пошел разбираться с охраной. Макс вышел из «мерседеса» и погляделна часы. Наиболее рискованная часть операции подходила к концу. Чаще всегопопытки похищения происходят именно при перевозке больших ценностей, в дороге,где невозможно так тщательно организовать охрану, как в стационарном хранилище.Но кажется, на этот раз все обошлось.

Однако где застрял этот чертов шофер?

Макс снова взглянул на циферблат. Парень отсутствовал ужеминут десять. Конечно, это — Россия, Макс еще не забыл, как медленно здесь вседелается, однако он встревожился и подошел к охраннику возле ворот.

— Куда ушел наш шофер? — спросил он парня вкамуфляже. — Почему нас так долго не пропускают?