Посмертный образ - Александра Маринина

Бывший работник уголовного розыска, бывший подполковникмилиции, а ныне начальник службы безопасности киноконцерна «Сириус» ВладиславСтасов занимался вполне прозаическим делом: составлял при помощи ручки и листа бумагисписок продуктов, которые нужно завтра непременно купить, чтобы наготовить едысебе и дочери на всю следующую неделю. Бывшая жена Стасова Маргарита упорхнулав очередную командировку, оставив восьмилетнюю Лилю на его попечении, чемуСтасов был несказанно рад. Работа у Маргариты была нервная, хлопотная исвязанная с частыми и длительными отлучками, поэтому ему доводилось жить сдочерью даже чаще, чем он мог надеяться, когда разводился. Лилю Стасов обожал.

Перво-наперво, думал он, нужно купить побольше всякойвсячины для бутербродов: Лиля любит забраться на диван с книжкой и что-нибудьнепрестанно жевать. Конечно, для восьмилетней девочки она весила многовато,даже с учетом ее высокого (в папеньку) роста, но бороться с вредной привычкойСтасов не считал нужным. С книгой и бутербродами Лиля могла проводить одна вседни и вечера, не особо нуждаясь в присутствии вечно занятых и замотанныхродителей.

Во-вторых, нужно купить большой кусок мяса с косточкой инаварить кастрюлю борща. В этот же пункт меню вошли свекла, морковь, лук,картофель. Да, и сметана, не забыть бы.

В-третьих, нужно купить вырезку и настрогать из нее отбивныхштук двадцать, по четыре на каждый из пяти рабочих дней. Что же касаетсягарнира, то его можно тоже изобразить заранее, а можно варить каждый день почуть-чуть, благо что макароны, что гречка варятся быстро, пока он будетраздеваться и есть борщ, они как раз и поспеют. Лиля сама гарнир не ест, онапочему-то предпочитает мясо с кетчупом или квашеной капустой, заедая огромнымиломтями черного хлеба.

Так, с этим все. Теперь десерт. Компот, что ли, сварганить?Или купить побольше фруктов, пусть ребенок витаминизируется. Ладно, это можнорешить завтра прямо на рынке, выбор большой.

Составив список продуктов, Стасов принялся было за ревизиюбакалейных товаров в кухонном шкафу-пенале, но в это время зазвонил телефон.Прежде чем снять трубку, Стасов кинул взгляд на часы – половина первого ночи.Черт, неужели на работе что-то стряслось? Оставлять дочку одну на ночь нехотелось, хотя она и не боялась темноты. Он уставился на звенящий аппарат,отслеживая длительность интервалов между гудками, и с облегчением убедился, чтоинтервалы эти чуть короче обычных. Звонок междугородный, значит, это Татьяна.Так и оказалось.

– Не разбудила? – услышал он в трубке еехрипловатый звучный голос, от которого у Стасова мгновенно заныло в груди – таксильно он скучал по ней.

– Не поверишь, когда скажу, чем я только что занимался.

– И чем же?

– Работал Ирочкой.

– Это как?

– Составлял меню на следующую неделю.

– Бедный ты мой, – посочувствовала Татьянанасмешливо. – Может, тебе Ирочку прислать? Сдам ее тебе напрокат, покатвоя Маргарита не вернется. Хочешь?

– А ты как же без нее?

– А она у меня сначала поработает Стасовым, наготовитмне еды на неделю, а потом сядет в поезд – и утром у тебя.

– Я не могу принимать такие жертвы, – гордоотказался Стасов. – Мировая литература мне этого не простит. Кстати, какдвигается работа?

– Отлично. К следующим выходным, наверное, допишу.

– И сколько получится?

– Листов двадцать. К сожалению, опять двадцать, мойлюбимый размер. Мой издатель меня убьет.

– Почему? – удивился Стасов. – Разве двадцатьлистов – это плохо?

– Конечно, плохо, – вздохнула Татьяна. –Издателю нужен объем, из которого он может сделать книгу. Либодвенадцать-четырнадцать печатных листов для издания карманного формата, либодвадцать пять-тридцать для толстой книжки обычного формата. А двадцать – непришей кобыле хвост. Карманный формат такого объема не выдержит и рассыплется,а обычный получится тоненьким и несолидным, в руки взять противно. И вотначинает издатель ломать голову, что к моим двадцати листам пристегнуть, чтобыполучилась толстая книжка. Можно взять повесть какого-нибудь другого автора, ногде взять такую, чтобы точно подходила по объему? Повести на пять-восемьлистиков мало кто пишет, теперь у всех мания величия, как и у меня. Все гонятпо восемнадцать-двадцать листов. Кроме самых опытных, конечно, которые умеютзаранее объем рассчитывать.

– А ты не умеешь?

– Нет. Но я учусь, так что я не безнадежна.

Стасов снова взглянул на часы. Они разговаривали уже триминуты.

– Тань, давай я тебе перезвоню, а? Мне твоих денегжалко.

– Не выдумывай, пожалуйста. По-моему, мы с тобой этотвопрос уже закрыли. Я получаю удовольствие от беседы с тобой, и за своеудовольствие плачу сама.

– Вот если бы ты не была такой упрямой и вышла за менязамуж, я бы знал, что ты проговариваешь наши общие деньги. А так я чувствуюсебя нахлебником.

– Ну Дима, мы же договорились…

Татьяна была единственной, кто из всех возможных производныхот имени Владислав выбрал самый редкий вариант – Дима. Кроме нее, Димой Стасоване называл никто. Все остальные пользовались Владиками, Стасиками и Славиками.

С Татьяной Стасов познакомился три месяца назад, даже чутьменьше. Спустя неделю он сделал ей предложение, чем немало удивил не только ее,но и самого себя. В первый раз Татьяна не то чтобы отказала ему, но всерьезкак-то не восприняла. Он повторил попытку еще через неделю и получилпринципиальное согласие вернуться к обсуждению вопроса зимой. Но Стасова это неустроило. Он и сам не понимал, отчего ему так «приперло» жениться на Татьяне,но он знал совершенно точно – он хочет этого больше всего на свете. И он-такидобился от нее согласия на бракосочетание в январе.

– Да помню я, помню, не раньше января. Но может, тывсе-таки передумаешь, а? Ну что тебе январь этот? Давай сейчас поженимся. И всепроблемы снимутся сами собой.

– Ладно, в конце декабря.

– Нет, сейчас, – настаивал Стасов, почувствовав,что поймал благоприятный момент и можно «дожать» неуступчивую возлюбленную. Онтак скучал без нее! Он так ее любил.

– В начале декабря.

– Немедленно! Таня, ну я прошу тебя…

– Ну ладно, в ноябре, – сдалась Татьяна.

– Договорились, – подхватил Стасов. – В началеноября, в аккурат на День милиции.

– Димка! Не передергивай, не бери меня за горло.

– Спасибо, Танечка. В первые же свободные выходные яприеду, и мы подадим заявление. Как Ирочка?