Запоздалый приговор - Фридрих Незнанский Страница 23

— К мягкой дорожке, — вздыхала Юркина мама.

— И скорому возвращению, — поддерживала ее Раиса Петровна, которая по-соседски помогала готовить и накрывать столы.

Впрочем, к девяти часам дождь прекратился, а к военкомату Юрке следовало явиться к шести утра уже следующего дня, и проводы, только-только начавшиеся в Юркином дворе, взорвались музыкой и песнями. Гуляли под натянутым тентом, за поставленными буквой «п» столами. Любой прохожий мог бы принять массовое веселье за разудалую свадьбу, с той только разницей, что не кричали надрывно горько, а вместо этого то и дело затягивали «У солдата выходной…» или «По долинам и по взгорьям…». Пели с душой, женщины пускали слезу, умильно поглядывали на остриженного призывника.

Молодежь веселилась меньше. Заняв собственный угол, Юркины друзья не принимали участия в песнопениях, лишь смущенно улыбались и, судя по всему, не разделяли настроения старшего поколения. Тосты, правда, говорили все. Родители и родственники желали новобранцу честно и достойно исполнить долг перед Родиной, не посрамить род Шаповаловых и вообще славный город Конаково. Вскоре, правда, молодежь, прихватив гитару, немного выпивки и закуски, отправилась к Волге — традиция, берущая свое начало еще, наверное, со времен царя Гороха, которая повторялась из года в год. Родители, да и никто из провожающих не были против.

— Сынок, вы там недолго, — напутствовал Юрку отец, по-взрослому похлопывая сына по плечу. — С нами еще нужно посидеть.

— Да все нормально, па. — Юрка расплылся в извиняющейся улыбке. — Мы туда и обратно.

— Вот именно, туда и обратно! — Светлана подхватила его под руку и увлекла вперед, бросив Николаю Федоровичу уже через плечо: — Мы не русалки, в реку его не утащим.

— Да уж лучше б русалки… — пробормотал себе под нос Юркин отец, провожая небольшую компанию немного осоловелыми глазами.

Больше он не пил, держался до прихода сына, чтобы последнюю рюмку пропустить с ним «на дорожку».

Юркина компания, в которой присутствовала и Римма, направилась к «своему» местечку, до которого звуки гулянья почти не доносились. Пришлось пройти мимо дома бабки Прасковьи. Римма внутренне напряглась — деревянный дом выглядел еще угрюмее, чем прежде. Тогда, восемь месяцев назад, отвар старой знахарки помог: ранняя беременность сорвалась как-то сама по себе, естественно и почти безболезненно. С того времени Римма старалась не ходить мимо дома Прасковьи Ильиничны, а если уж так получалось, что обойти его не представлялось возможным, то непременно отводила в сторону глаза и переходила чуть ли не на бег.

Слабый, пробивавшийся из-за занавесок свет почти не освещал крыльца. Римма невольно вздрогнула. А в следующее мгновение свет погас, окончательно погрузив двор и дом в кромешную тьму. Если бы не луна и звезды, дарившие с неба собственный свет, на их месте образовалось бы черное пятно, и только по темневшему рядом лесу можно было определить, что здесь владения бабки Дубовой. Римма уже хотела отвести глаза, как вдруг, черная и бесшумная, от дома отделилась тень, скользнула в глубь двора. Римма даже тряхнула головой, проверяя, не померещилось ли. Что-то, напоминающее человека, мелькнуло размытым пятном с другой стороны дома, в направлении леса, и опять растворилось в темноте. Налетевший из ниоткуда порыв ветра встряхнул верхушки деревьев, заставил задрожать листву. «Черный человек, деточка!» — сорвалось с пробудившихся деревьев и мягко коснулось Римминого слуха.

— Римка, ты что, привидение увидела?!

Бодрый голос Светки вернул Римму в реальность.

Она поспешила натянуть на лицо беспечную улыбку.

— Ага. Вон там, у забора, прячется. — И указала рукой в сторону забора знахарки. Хорошо, что было темно и никто не заметил, как предательски трясутся пальцы.

Шутку восприняли нормально, немного посмеялись, а висевшая на Юркиной руке Оксана даже подыграла:

— Привидение под забором — мелочь! Я вот раз видела, как бабка Прасковья из дымохода на метле вылетала!

Новый взрыв хохота. А Римме хотелось поскорее убраться от этого места подальше. Луна и звезды отражались на ровной, спокойной глади воды. Она была такая же черная, как и нависающее над ней ночное небо. От берега к невидимым островам убегала лунная дорожка, и было в ней что-то символическое, словно именно по ней через несколько часов отправится Юрка в свою новую жизнь, уйдет на два года. И, возможно, по ней же вернется, вот к этому самому берегу, где его будут дожидаться те, кто сейчас провожал.

Костер тихо потрескивал, оранжево-желтое пламя выхватывало из темноты играющего на гитаре Толика, подпевающих ему Саньку и Артема, одноклассников Юрки, и прильнувших с двух сторон к призывнику девчонок. Оксана переместилась поближе к гитаре, и теперь Юрка задумчиво сидел между Риммой и Светланой.