Игра без правил - Василий Веденеев Страница 23

— Не мог, — обрезая кончик сигары, улыбнулся Виктор Иванович. — А ты уже поговорил?

— Естественно, — наливая коньяк, отозвался Сергей Владимирович. — Зачем тянуть? Знаешь, в нашем деле, как в той пословице: кто с ножом, тот и с мясом. Есть запись. Этот подлец притащил с собой диктофончик, но ребята вовремя раскусили его штучки. Будешь слушать?

— Обязательно, — кивнул Полозов, устраиваясь поудобнее в кресле и зажигая сигару.

Куров достал магнитофон, вставил в него кассету.

Секретов от Виктора Ивановича у Курова не было — они знали друг друга слишком давно и хорошо. К тому же Полозов раньше был женат на покойной сестре Сергея Владимировича и приходился ему родственником. Правда, овдовев, Виктор Иванович недолго оставался безутешен, но что поделать — живые должны думать о живых, и Куров не обижался на него.

Биография у Полозова была пестрая — в молодости он чуть не угодил за решетку, участвуя в аферах с трикотажем, но, проявив недюжинную изворотливость и отличное знание законов, вырвался, как он сам любил говорить, из «лап советского правосудия». Дело оказалось запутанным, с множеством привлекавшихся к уголовной ответственности лиц, но юридический консультант трикотажной фабрики Виктор Полозов — по сведениям БХСС, продавший одному из дельцов целый подпольный цех, вместе со станками и рабочими, — сумел доказать свою абсолютную непричастность к трикотажному бизнесу, отделался легким испугом и несколькими месяцами отсидки в следственном изоляторе. Этого урока ему хватило на всю жизнь — Виктор Иванович более никогда не попадал в поле зрения правоохранительных органов.

Со временем он обзавелся учеными степенями и званиями, страшно полюбил заседания и участие в работе различных комиссий, став признанным специалистом по социологическим исследованиям в экономической сфере. О его давних грехах все забыли, а многие просто не знали. Тем более что грешки пришлись на начало пятидесятых годов. Учитывая новые веяния, хитроумный Полозов на всякий случай раздобыл себе бумаги, свидетельствующие о гонениях на него в период культа личности. При первом же признаке какой-либо опасности он готовился незамедлительно представить их, отстаивая собственное «честное имя».

Истинную цену изворотливого и хитрого гостя знали, пожалуй, только Сергей Владимирович да еще два-три его ближайших подручных, пользовавшиеся особым доверием, поскольку Полозов являлся главой юридической службы в подпольной империи Курова, одним из нервных центров ее мозга.

— Как? — выключив магнитофон, поинтересовался Сергей Владимирович.

— Нормально, — бросив в пепельницу недокуренную сигару, довольно потер руки Полозов. — Ты хорошо его вел, достаточно жестко и в то же время не пережимая, чтобы не сломался.

— По твоему совету, Витя, — сделал гостю комплимент хозяин. — Твои прогнозы на будущее?

— Прогнозы? — постукивая пальцами по подлокотнику кресла, переспросил Полозов. — Трудно так сразу, я же его мало знаю, только по материалам, фотографиям, да еще мельком видел в коридорах министерства. Разве достаточно, чтобы составить полное мнение о человеке, тем более из делового мира? Там у всех не одно и даже не два лица.

— Ну-ну, — улыбнулся хозяин, — не скромничай.

Виктор Иванович отхлебнул из чашки кофе и разочарованно почмокал губами:

— Остыл… Что я тебе скажу? Надо полагать, причем учти, это сугубо мое личное мнение, он не побежит ни в КГБ, ни к милицейским операм. Будет встреча компаньонов и долгий базар. Кстати, среди них у тебя нет своего человека?

— Они соберутся узким кругом, — отмахнулся Сергей Владимирович, — мой человек туда не сможет попасть. Но идея мне нравится: я подумаю, как прикормить кого-нибудь из основных компаньонов Мишки и, при необходимости, сменить руководство в его клане.

— Это на будущее, — раскуривая новую сигару, кивнул гость. — А сейчас, надо полагать, они захотят выждать, проверить силу противника. Ты слегка нажмешь, но не грубо. Никаких жертв и насилий, будем бить рублем, чтобы сам побежал к нам. Объявить открытую войну всегда успеется, но тогда — прощай деньги!..

Все вроде бы входило в привычную колею — отношения с женой, работа. Призраки, порожденные разговором с Куровым, таяли, как мираж, гонимый порывами свежего, холодного ветра. И еще одна радость — звонила Татьяна, дочка поправляется, и скоро ей можно будет вернуться в Москву. Надо бы летом отправиться отдыхать на машине вместе с Таней и закатить к ее родне, взять дочурку, побыть у теплого моря: ребенку это пойдет на пользу, если, конечно, там опять не закроют пляжи из-за холеры или дизентерии.

А Куров — что Куров? От него ни слуху ни духу, ушел в подполье, не напоминает о себе, не звонит, не торопит, а сам Котенев старается с ним не встречаться, справедливо полагая, что так лучше и спокойнее: береженого и Бог бережет. Шевелятся, конечно, червячки сомнения в душе, но так уж устроен человек: ему свойственно во всем сомневаться. Лушин и Рафаил по ноздри в делах, свалили все на него и молчат, надеясь на самотек разрешения всех проблем. Шут с ними, пусть себе молчат и куют копейку.

Михаил Павлович закурил и вынул записную книжку, начав перелистывать ее странички — кому позвонить насчет родственничка? Так, это телефончик нужного человека в автосервисе, это мебель, это насчет стройматериалов, а вот этот, пожалуй, сможет хоть чем-то помочь.

Разгладив страничку записной книжки, чтобы она не закрывалась, Михаил Павлович протянул руку к телефону, намереваясь снять трубку, но резкий звонок аппарата заставил его слегка вздрогнуть от неожиданности и отдернуть руку. На секунду им овладел суеверный страх — уж не накликал ли он своим благодушием на себя лихо, не Сергей ли Владимирович на том конце провода и теперь слушает долгие гудки?

— Да. — Обругав себя, Котенев все же снял трубку. Чего прятаться? Если это Куров, то он все равно найдет возможность выковырять тебя из любой щели.

— Михаил Павлович? — Голос совершенно незнаком, судя по тембру, говорит еще не старый мужчина. Неужто очередной грек?

— Я. Кто это?

— Приветик от родни привез, — хмыкнули на том конце провода.

— От какой родни? — не сразу понял Котенев.

— Разговор есть, — сообщил незнакомец, — а приветик тебе от Виталика Манакова, если он родней приходится.

Михаил Павлович вытер ладонью покрывшийся испариной лоб — неужто происки проклятого Курова? Провоцирует, подослал какую-то шавку звонить по телефону, надеется еще больше грязи нарыть и измазать ею по уши? Хотя зачем ему размениваться на подобные мелочи? Но тогда кто это, неужели пришелец оттуда?

— Чего молчишь, эй, алле?! — забеспокоились на том конце провода.

— Слушаю, — успокоил Котенев.

— Я думал, ты отключился, — хохотнул незнакомец. — Встретиться надо, потолковать, родственничек просил.

— Откуда вы взялись? — не выдержав, спросил Михаил Павлович.

— Откинулся недавно, сейчас колодки проколол и все по закону, а звоню из Сокольников. Так чего?