Дело Каллас - Ален Жермен Страница 23

– Три крепких, один слабый.

– Как по-вашему, месье Лебраншю, она выйдет на сцену?

– Вне всякого сомнения, инспектор Джонсон! Она скорее лопнет, чем откажется от такого рекламного трамплина! Она та еще карьеристка!

– Гм-м… дельце-то весьма деликатное. Эта дама окутана подозрениями… Это единственное, в чем я не сомневаюсь, – подвел итог инспектор Легран.

– И мы все так думаем! – оживился журналист. – Но тем не менее мы не должны сидеть сложа руки и ждать новой драмы.

– А что делать? – спросил инспектор Джонсон, почесывая переносицу.

– Не устроить ли ей ловушку? – предложил критик, в глазках которого заблестели лукавинки.

– Что вы имеете в виду? – озабоченно спросил Бертран.

– Что-то вроде инсценировки, подобной тем, что встречаются в операх XVIII и XIX веков, когда самые таинственные истории распутывались с помощью призраков. Знаю, это покажется вам несколько допотопным, но во многих лирических постановках развязка наступает с появлением привидений. И вот я подумал: а не воспользоваться ли нам этим старинным рецептом, чтобы вывести из равновесия нашу диву?

– Боюсь, дорогой друг, что ваше романтическое воображение не уживется с приземленным мышлением нашей полиции. Вы путаете прошлое с настоящим, – возразил Уильям.

– Позвольте ему объясниться, – вмешался доктор Отерив. – У детективов-любителей иногда возникают разумные идеи. Что до меня, то я всегда любил дома с привидениями!

– О'кей, Жан-Люк. Но только ради вашего удовольствия, – сдался Бертран. – Продолжайте, месье Лебраншю. Наши уши на гвозде внимания, как говорят на Востоке.

– Премного благодарен. Итак, для успешного осуществления моего плана нам нужна в первую очередь дублерша: девушка, способная ломать комедию и импровизировать в случае необходимости. Ее задача: нарядиться Кармен и заставить поверить, что Дженнифер Адамс вернулась на место преступления для мщения.

– Вы шутите! Это несерьезно! Неужели вы и вправду думаете, что мадемуазель Сара фон Штадт-Фюрстемберг поймается на эту удочку? У нас полицейское расследование, а не кукольный театр! Очень жаль, но я на это не пойду, – возмутился Уильям.

– Позвольте мне настаивать. Если Сара фон Штадт-Фюрстемберг действительно убийца, то встреча с жертвой – живой и невредимой – будет для нее сильнейшим эмоциональным ударом. Это побудит ее совершить ошибку. У вас нет улик? Тогда что вы теряете? Пойдите на эксперимент! Если же она невиновна, то отделается испугом и припишет все неудачной шутке своих коллег, которые ее недолюбливают. Но если за ней есть грех, как мы считаем, вы, господа инспекторы, сможете припереть ее к стенке и добиться признания.

– Извините, что лезу не в свое дело, но сдается мне, что игра стоит свеч, – поддержал его Жан-Люк.

– И потом, в вашем сценарии «на воре шапка горит» нам потребуется поддержка Джейн, ее костюмерши… Если только она согласится участвовать в ваших махинациях, – задумчиво заметил Уильям.

И в самом деле следов у него не было никаких, и он не знал, с чего начать. Предложение журналиста по крайней мере позволяло начать действовать. Нет ничего хуже бездеятельности. Все это, правда, было не по закону, неофициально, однако в точке, где они находились…

– А что ты думаешь о Сенте Келлер, Бертран?

– О хористке, которая живет у твоей матери?

– Да.

– Ничего особенного.

– Я имею в виду ее внешность.

– Скорее, неприглядная. А к чему это?

– Вообрази ее в гриме, в парике, одетой, как Дженнифер Адамс.

– Ты хочешь сделать из нее Кармен?

– Угадал!

– Неужели ты принимаешь предложение месье Лебраншю, Билл? Спустись на землю!

Инспектор Джонсон, проигнорировав возмущение друга, продолжал развивать свою мысль.

– Проблема в том, согласится ли Сента подвергнуться риску. Ведь это может быть опасным! Особенно если Сapa и в самом деле преступница. Почуяв ловушку, она может совершить рецидив!

– Мы будем поблизости и защитим ее, – заявил Эрнест, увидевший, что полицейский из Скотленд-Ярда всерьез заинтересовался его планом.

– Конечно. Но всякое может случиться. Что-то непредвиденное, какое-либо недоразумение… Доктор, а вы как думаете?

– Как врач скажу: ежели эта дама действительно убийца, то появление той, которую она считала мертвой, может сильно потрясти ее, и она выдаст себя жестом или словом.

– Допускаю, что все вы правы! Сдаюсь! – капитулировал Бертран. – Но ваш псевдоромантический фарс не даст доказательств, которые можно было бы представить в суде!

– Итак, все согласны! – с видимым энтузиазмом заключил Эрнест Лебраншю. – И вы не пожалеете!

– Кто займется Сентой?

– А почему бы не твоя мать? – предложил Бертран.

– Пожалуй, ты прав. Она знает ее лучше, чем мы. Если предложение будет исходить от матушки, она не так испугается. Остается отработать мельчайшие детали нашей стратегии. Все должно быть готово ко вторнику, к вечернему спектаклю.

– Жаль, я не могу присутствовать на нем. На послезавтра у меня назначена операция.

– Какая жалость, Жан-Люк, нам будет вас не хватать!

– Вы и без меня справитесь, Бертран. А коль уж вам так необходим врач, не забывайте, что Роберт – психиатр и, стало быть, прекрасно может меня заменить.

Оба мужчины, взглянув друг на друга, слегка покраснели; эта деталь не укрылась ни от инспектора Джонсона, ни от Эрнеста Лебраншю.

– А, вот и кофе! – воскликнул критик. – Счет оплачиваю я.

– Ну уж нет, идея была моя, – не согласился Бертран.

– Я настаиваю! Я проведу его по статье «накладные расходы». Учитывая, господа, что я намерен просить вас о представлении эксклюзива для «Мира меломанов» на это расследование, думаю, моя газета может вам предложить этот вкусный ужин.

– В таком случае я пас. Ке-дез-Орфевр не отличается такой щедростью!

– Как и Скотленд-Ярд!