Ночной мороз - Кнут Фалдбаккен Страница 23
Ночной мороз - Кнут Фалдбаккен читать онлайн бесплатно
Она кивнула, еще сильнее вытаращив свои глаза навыкате, и когда через пару секунд вновь обрела голос, то практически зашептала:
— Разве это не ужасно? Бедняжки! — Она старалась, чтобы ее голос не услышали другие покупатели, которые бродили вокруг, толкая перед собой тележки и наполняя их товарами.
— Они делали здесь покупки?
— Да… Я видела их здесь, но это было довольно давно. Она сильно болела, а он…
— Что он?
— Он никогда не ходил за покупками один после того, как она перестала ходить. Продукты доставляла социальная служба.
— И это происходило регулярно?
— Хм, регулярно… — Она вновь принялась жевать, почувствовав себя увереннее. — Социальные работники все время менялись. Все действуют по-своему. Некоторые приходят рано, некоторые — поздно. Обычно счет выставлялся один раз в месяц — за все. Но последняя из них платила сразу, как только делала покупки.
— Вы ее знали?
— Хм, знала… Мы кивали друг дружке, но проработала она недолго. Начала в конце лета и до Рождества и еще чуть-чуть. Я уж долго ее не видела, с месяц, — она задумалась, — нет, наверное, дольше. Может, с пару месяцев…
— А откуда вы узнали, что она делает покупки для Хаммерсенгов?
Теперь пришла очередь кассирши наклониться вперед и заговорщицки посмотреть по сторонам:
— Некоторые товары специально заказывались для фру Хаммерсенг. Например, сигареты, которые она курила, «Голуаз». Французские, — добавила она, многозначительно кивая, — она начала их курить, когда «Тедди» сняли с производства.
— Спасибо за информацию. — Валманн поторопился свернуть беседу: позади уже образовалась небольшая очередь и он не мог дольше болтать с этой свидетельницей по делу Хаммерсенгов. — Я, возможно, еще зайду, если что-нибудь вспомню.
— Заходите, мы открыты до восьми, а по субботам — до шести. — Улыбнувшись, кассирша надула пузырь из жвачки.
Перед магазином он злобно пнул вывалившуюся из мусорного бака бутылку из-под колы. Он приехал сюда, идя по следу жильцов из хижины, а кончилось тем, что допросил случайного свидетеля, и беседа их касалась в основном дела Хаммерсенгов. Одно мгновение — и он уже перескочил на эту тему. Да что же с ним происходит? Где его рассудительность?
Садясь в «мондео» и заводя мотор, он прокручивал в голове разговор с кассиршей. Хорошо известные факты: из-за болезни супруга не могла ходить в магазин самостоятельно. Это было и так очевидно. Социальные работники часто менялись. Опять очевидно: такое случается везде и постоянно… В подобных профессиях постоянная текучка кадров. Оплачивала наличными… Ну и что с того? Но… Что-то сказанное этой жующей жвачку женщиной засело у него в голове, словно кусочек мяса, застрявший между зубами (ужин! ему надо поторопиться, он уже и так сильно опаздывает!), сложно определить, что это такое, сложно избавиться от этого… Если только это снова не его собственные фантазии, мечты и вымыслы. Все, связанное с делом Хаммерсенгов, приводило его в волнение. Он уходил от сути, а потом ему было сложно вновь сосредоточиться. Мысли разбредались в различных направлениях, а логика не двигалась с места. Вцепившись в руль, с включенным зажиганием, он по-прежнему стоял на парковке возле «Киви-на-шоссе». Время шло, однако он не спешил вновь ощутить на себе испытующий взгляд Аниты. Если только и это ему не привиделось…
Он отпустил сцепление, из-под колес «мондео» на другие машины полетел гравий, и он вырулил с парковки.
— Что-то ты поздно, — крикнула Анита с кухни.
— Работа. Мне нужно было опять съездить в Стангеланд. Похоже, мы найдем там кое-что еще, а не только кучку потемневших костей. — Ему хотелось хоть раз поделиться хорошими новостями.
— Шевелись, а то все испортится, — занервничала она, — я пытаюсь приготовить сырное суфле! Ты про салат не забыл?
— Черт, забыл!
— Он же был в списке!
— Знаю. Должно быть, старость. — Он было засмеялся, но тут же понял, что сейчас не время для обезоруживающего смеха.
— Видимо, эти двое на вилле жили раздельно, — сказала она позже, когда они сидели на диване с чашками кофе и смотрели новости, — каждый — сам по себе.
Она произнесла это так, будто комментировала новости. И не откинулась, как обычно, чтобы положить ноги ему на колени. Это удивило его больше, чем ее слова.
— На втором этаже будто оборудована отдельная квартира, с спальней, кухней и даже отдельной ванной. И там все напоминает свинарник.
— Вот как? — Он старался сдерживаться. Дрожи в его голосе не было. Ее же голос звучал отстранение, как у агента по продаже недвижимости. Он не понимал, как она может оставаться такой равнодушной. Сам он пытался казаться безучастным, но каждый раз, узнавая новые подробности, судорожно сглатывал от волнения.
Они поужинали, ни словом не упомянув работу, что полностью соответствовало их молчаливому соглашению о том, что за ужином их полицейские дела обсуждаться не будут. Однако сегодня молчание было слишком решительным и давящим, будто их обоих сжигало изнутри что-то, о чем они не решались рассказывать. Вообще-то то, что она сказала, было вовсе не удивительно. После разговора с кассиршей из «Киви» у него начал складываться новый образ фру Лидии Хаммерсенг: теперь он представлял ее с сигаретой, именно с «Голуаз» (почему-то эта марка сигарет напоминала ему о французском декадансе). Действительность, спрятанная за великолепным фасадом. Идеальная фотография идеальной супружеской пары на роскошной вилле на опушке леса теперь покрылась трещинами. Новые подробности — новые трещины.
— Практичность, и только, тебе так не кажется? — Если постараться, он тоже может быть равнодушным и приземленным. — Двигалась она с трудом, и, чтобы облегчить ее передвижение, пришлось переставить всю мебель, да и дом перестроить, ванную например. В любом случае в их ситуации о сексуальной близости и речи быть не могло.
— А душевная близость? — Ее возражения звучали так, будто он ранил лично ее. — Представь только: у нее хроническое заболевание, ее мучит боль, ей нужна помощь, а того, за кем ты больше сорока лет была замужем, нет поблизости. Вроде как тебя сослали на чердак. И это сделал твой муж.
— Мы еще не знаем, кто кого отправил и куда.
Ему было сложно обсуждать эти темы. Они слишком затрагивали его личный опыт. Его собственная беспомощность во время болезни Бет, изменение их отношения друг к другу — все это подорвало его верность, силы и готовность к самопожертвованию, которые вообще-то должны были выдержать все испытания. Изящная Лидия Хаммерсенг в элегантном светлом платье, с пышными распущенными волосами до плеч и зажженной сигаретой в руке — эта картинка сменилась иной: теперь она, хохоча, выпускала дым в лицо каждому, кто подходил к ней, например Георгу, спортсмену и апологету здорового образа жизни, или ему самому, застывшему на стульчике возле пианино и загипнотизированному от ощущения ее платья в его пальцах и ее мягкой ноги под ним.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии