Шутка - Наталья Андреева Страница 23

Мила сидела возле детской песочницы, изображая из себя заботливую мамашу. Детей во дворе было много, пойди сосчитай всех мам, которые за ними присматривают! Очень удобная позиция. Жаль, что нельзя поближе к нему подойти. Очень жаль.

Тимка вошел в дом, и тут только Мила сообразила, что мужем интересуется не она одна. Тот мужик тоже крутился возле песочницы. Потом долго сидел на лавочке и расспрашивал знакомую Миле старушку. А когда Тимка скрылся в подъезде, отошел за деревянный домик, этакий игрушечный резной теремок с покатой горкой. Мила тут же схватила какой-то резиновый детский мячик, изо всей силы размахнулась и кинула его в ту же сторону. Побежала за домик и, словно случайно, наткнулась на незнакомца:

— Ой, извините бога ради!

Она сразу сообразила, что это не бандит. Потому что мужик только глянул понимающе на бестолковую мамашу, улыбнулся и даже разговор по мобильному телефону прерывать не стал:

— Да, он приехал. Пока ничего интересного…

Мила отходила не торопясь, стараясь уловить еще хоть обрывок разговора. Мужик кому-то рапортует о Тимке, это она поняла. И похолодела: «Неужели милиция?! Но при чем здесь Тимка?!»

Минут пять она неподвижно сидела на лавочке. Несмотря на жару, руки и ноги у нее были ледяными. Потом Мила увидела Тимкиного преследователя, который шел к «Жигулям» девятой модели, стоящим у крайнего подъезда. Тот сел за руль, но машина не двинулась с места. Мила внимательно наблюдала за подъездом. Прошло еще полчаса. И вдруг из дома вышел Тимка, направился не спеша к своей «Тойоте». Тут же заурчал мотор «Жигулей», и машина тронулась почти сразу же вслед за Тимкиной.

«Не может быть!» — подумала Мила. Она поняла только одно: за Тимкой следят. Вероятней всего, милиция. Но она может и ошибаться. Надо потолкаться около той старушки, с которой разговаривал недавно мужик с рацией. К ней может подойти кто-нибудь из знакомых, старушка не утерпит, поделится последними новостями. И Мила переместилась на соседнюю лавочку, достав предусмотрительно купленный сегодня журнал. Спряталась за ним, шурша страницами. На ней был черный парик и затемненные очки. Жарковато, но приходилось терпеть.

Так и есть: к бабке подошла соседка. Мила ее помнила, потому что жила с женщиной в одном подъезде. Разумеется, в бытность свою Людмилой Сальниковой-Муратовой. Бабка тут же резво подвинулась:

— Никак, из магазина, Маргарита Олеговна?

— С рынка, Мария Николаевна. Вечером там все дешевле. Боятся, что овощи-фрукты пропадут за ночь, по такой жаре, вот и распродают по дешевке.

— Как оно там?

— Ох, и не говорите! Как всегда. Масло растительное опять подорожало. А мясо? Купила утром кусочек на первое, да что там кастрюля щей на такую семью!

— Да, беда. Мужиков-то у вас в доме трое. Как прожить? Некоторые на иномарках разъезжают. А народ голодает.

— Потому и голодает. Неужто они честным путем богатство такое заработали?

— Где уж, честным! — покачала головой бабка. Потом таинственно понизила голос. Мила насторожилась: — Этого-то помните, Маргарита Олеговна, что с вами в одном подъезде живет? Парень-то такой больно ладный?

— Тимур?

— Ну, тот, у которого жена в горах, что ли, нынешней весной погибла?

— Да. Помню. Ах он, бедолага!

— Да уж, — поджала губы бабка. — Бедолага. Не успел одну схоронить, как другая с ним уже катается на этой самой иномарке. Да и то сказать. Милиция-то уже интересуется.

— Как милиция? — ахнула Маргарита Олеговна, со страхом подвинув к себе сумки.

— Да так. Подошел ко мне сегодня один. Вот всего за полчаса как вам прийти. Удостоверение показал. Капитан, мол, такой-то. Уголовный розыск. Фамилию я только не запомнила. Но все чин по чину. И спрашивает, кто к этому Тимуру приходит, не выносил ли он последнее время из дома какие-нибудь вещи, не видела ли я его у подъезда в вечернее время. Я-то частенько допоздна на лавочке сижу.

— И что?

— Как не видать? Катается туда-сюда со своей девкой. Когда один. А жену-то весной только схоронили. Ну, поговорили мы.

— И в чем же его подозревают?

— Кто знает? Денег, видать, больно много. Ну я тому милиционеру все как есть обсказала.

— Ах-ах-ах! А такой обходительный!

— То-то и оно. Нет, Маргарита Олеговна, большие деньги, они добра не приносят. А уж если ворованные…

— Да…

Обе в такт покачали головами. И опять заговорили о ценах на рынке. Дальше Мила слушать не стала. Поднялась, засунув в сумку журнал. Неужели милиция подозревает Тимку в ее убийстве? Или в чем-то другом? Она прокручивала в уме тысячи планов. Как бы все узнать? Одни вариант: ходить за ним, держаться ближе, вдруг удастся уловить отрывок разговора по сотовому телефону? Другого ничего придумать невозможно. Не жучков же к нему в квартиру сажать, тем более что свои подслушивающие устройства там наверняка уже оставила милиция. А от милиции Миле надо держаться подальше.

Утром следующего дня она купила с рук подержанную машину. Шла по двору, увидела на «Жигулях» табличку «продается» и уже через несколько часов получила доверенность от прежнего хозяина. Осталось только дождаться удобного момента. Хорошо бы это случилось побыстрее. Иначе ее обнаружат. Или Тимка, или те, кто за ним следят.

Ей повезло достаточно быстро, на третий день. После работы Тимка заехал в супермаркет за покупками. Мила, караулившая мужа возле своего бывшего офиса, убедилась, что за его машиной на этот раз никто не поехал, и рискнула. Перед этим она, в который уже раз, переменила парик и надела очки с затемненными стеклами. Хотя она сильно похудела с того времени, как была настоящей Тимкиной женой, все равно страшновато. А вдруг он что-нибудь почувствует? Но муж был занят собственными неприятными мыслями. Выражение его красивого, еще больше посмуглевшего на летнем солнце лица было озабоченным. Мила с удовольствием отметила, что Тимка тоже сильно похудел.

«Как я могла его любить? Ну как?» — с отчаянием спрашивала себя она, для вида копаясь на полках магазина. Теперь она находила в совершенном Тимкином лице кучу недостатков. Губы слишком тонкие, брови слишком густые, и сильный загар ему не идет. В белой рубашке и светлых брюках он похож на большую черную муху, попавшую в молоко. Загадочный, надменный восточный идол.

Она услышала, как тихонько заверещал сотовый телефон. Мгновенно переместилась поближе, стараясь не поворачиваться к Тимке лицом. Даже легкий шепот Мила могла бы теперь уловить. Но Тимка говорил нормальным голосом, правда, очень раздраженно:

— Да. Я. Да. Звонил. Хотел с тобой поговорить. Мне в милиции сказали, что ты дала какие-то показания. Да ты с ума, что ли, сошла?! Все оплакиваешь свои побрякушки?

И Мила догадалась, что Тимка разговаривает с ее мачехой. Ох ты, как интересно!

— …Короче, я хочу с тобой поговорить. Не по телефону. У меня большие неприятности. Ты даже не представляешь себе какие! Что? Да, завтра среда. Не переживай, я найду время. Ну скажи, что погода плохая, в реке вода грязная. Ах, ты вообще в такой воде не купаешься? Тем более. Скажи, что надо поддерживать форму и, вообще, съездить в город, развеяться. Короче, жду тебя у входа в бассейн, как и в прошлый раз. Без пятнадцати три. Поняла? Все. Пока.