Грозы медового месяца - Наталья Андреева Страница 23

Завел машину, Олеся грустно спросила:

— И куда теперь?

— Понятия не имею, — как можно бодрее ответил он. — Сказать по правде, я устал, как собака! Ехать в ночь не могу. Надо поспать несколько часов.

— Поехали в «Южную ночь», — предложила вдруг Олеся.

— Ты что, с ума сошла?

— Поехали. Тебе надо выспаться.

— Я бронировал номер, но у меня нет денег.

— А ты хорошо искал?

— Ну, разумеется! Мы вместе искали! — Призадумался. — Вообще-то одна ночь ничего не решает. Я же предложил вернуть этому парню деньги? Предложил, — уговаривал он сам себя. -У нас безвыходное положение. Ночевать под открытым небом не хочется, у меня спина затекла. И нервы ни к черту. Между прочим, из-за этого типа. И значит, будет справедливо потребовать с него маленькую компенсацию. Всего на одну ночь. Как считаешь?

— Я считаю, что это вполне справедливо, — серьезно сказала Олеся.

— Тогда мы еще раз назовемся супругами Лебедевыми и под их фамилией заночуем в «Южной ночи»? Так?

— Так, — кивнула Олеся.

— А если этот паренек до нас доберется?

— Он, скорее всего, ляжет спать. Наступает полночь. Если он и пойдет в «Южную ночь», то утром. А утром мы уже уедем.

— А вдруг в пансионате выяснится, что мы -никакие не супруги. И вовсе не Лебедевы. Тогда как?

— Сейчас же сошло с рук. Один раз повезло, повезет и в другой, — уверенно сказала Олеся.

И он ее все-таки послушался. Номер оплачен? Оплачен. Других претендентов, кроме них с Олесей, на него нет. Те двое умерли. Неприятно, конечно, занимать место покойников, но что делать? В их положении выбирать не приходится. Итак, еще одна подмена и еще один обман. Но не пропадать же добру?

«Всего одна ночь, — утешал он себя. — Отдохнем в человеческих условиях и уедем. Все, что мне сейчас надо, это чистая, удобная постель и немножко тишины и покоя».

…«Южную ночь» он помнил еще по отдыху с Элеонорой. С тех пор здание подремонтировали, но и в частично отреставрированном виде «Ночь» сильно проигрывала недавно отстроенной «Большой Медведице». В пансионат имени знаменитого созвездия вложили куда больше денег.

У ворот никто их не встречал, и, увидев белую «девятку», зевающий охранник остался в будочке, выходить из нее не спешил. Зато дежурная в ответ на вопрос Вадима об оплаченном номере молча кивнула и выписала пропуск на территорию пансионата. Он загнал машину на стоянку, потом получил ключи в обмен на паспорт, который зевающая женщина молча унесла, так и не открыв. Было видно, что ей до смерти хочется поскорее избавиться от ночных гостей и отправиться к себе в комнату, на уютный диванчик. Да она и сама обмолвилась, что ждала только их, супругов Лебедевых.

— Мне сказали, что вы прибудете после полуночи. Остальные номера заняты, теперь я смогу спокойно поспать до завтрашнего утра, — пояснила дежурная.

Он уже понял, почему в «Медведице» свободные номера имелись, а здесь — нет. Пансионат, носящий имя созвездия, был очень дорогим, а «Южная ночь» давала куда более дешевый приют. Цены в «Медведице» поднимали специально для того, чтобы приехавшие богачи не испытывали проблем с ночлегом. Здесь же стоимость проживания, питания и обслуживания была в разумных пределах и простым гражданам по карману.

Номер, который достался им с Олесей, вовсе не являлся номером для новобрачных. Обычный двухместный, с простои, но добротной мебелью. Никаких цветов на столе и тем более фруктов. Ванны не было, только душевая кабина, а рядом раковина и биде. Телевизор старый, холодильник крохотный. Никакого шика. Видимо, сыграв свою роль, супруги Лебедевы должны были довольствоваться солидным гонораром и этим двухместным номером с видом на горы.

Он вдруг подумал, что собирался привезти в такой же номер Элеонору, выскочившую замуж за богача. Смешно! Но бывшая жена сама позвонила и напросилась в поездку на юг. И, зная его ограниченные финансовые возможности, опять-таки сама предложила этот дешевый пансионат. А ведь Эле теперь по статусу — «Большая Медведица» с ее шикарными номерами, никак не меньше. Так почему?

Он уже второй день терялся в догадках и теперь твердо решил не забивать больше голову этими бесконечными «почему». Все равно, когда речь идет об Эльке, узнать правду практически невозможно. Как с выброшенными в мусорный бак розами, которых никогда не существовало, а потом вдруг они появились.

Было уже около часу ночи, и он почувствовал, что смертельно устал. Хочется одного: спать, только спать.

Олеся быстро застелила кровати. В номере их имелось две, и обе полутораспальные. Сдвигать кровати ему было откровенно лень.

— Ты меня извини… — пробормотал он, растянувшись на белоснежной простыне. — Но если хочешь…

— Спи, Вадим, — тихо сказала девушка. И добавила: — Все будет хорошо.

Когда засыпал, она все еще ходила по комнате. Разбирала сумки, раскладывала вещи. А потом… Ему показалось, что тихонько скрипнула дверь. Но это его уже не волновало…

ЛИВЕНЬ

Проснувшись, он долго не мог понять, в чем дело. Было такое ощущение, что солнце еще не взошло: за окном темно и мрачно. Перевернулся на другой бок и только потом сообразил, что идет дождь. За окном несмолкающий гул, словно за ночь напротив пансионата построили, огромную плотину, и теперь она пропускает через себя потоки воды, которые, обрушиваясь вниз, и производят весь этот шум. Ибо так может литься только вода, много воды.

И в комнате тоже льется вода. Женский плач — всхлипывание — слезы. Какое ему дело до всего этого? Спать, только спать…

Снова проснулся, когда шум льющейся воды стал немного тише. Во всяком случае, тот водопад, что в комнате, прекратился совсем. Глянул на соседнюю кровать: Олеся не спала.

— Что случилось? — спросил, зевнул.

— Ничего, — ответила девушка таким мертвым голосом, что он невольно вздрогнул:

— Лешонок, в чем дело? — Она молчала. -Сколько сейчас времени? — спросил, резко сев на кровати.

— Десять часов утра, — ровным голосом ответила девушка.

— Ехать же надо! Я отдохнул… Да что с тобой?

— Ничего.

— Э, да у тебя истерика!

И сам не понял, из каких соображений назвал это мертвое отчаяние истерикой. Истерика, видимо, была рано утром, когда он так и не смог толком проснуться и, вынырнув на мгновение из омута глубокого сна, понял только одно: идет дождь. Теперь девушка уже не плакала, но Вадим все равно сказал:

— Так дело не пойдет. Иди сюда.

— Лучше не трогай меня! — зло бросила Олеся.

— Да кто собирается тебя трогать? — опешил он. — Я спросить хотел, не могу ли чем-нибудь помочь?

— Уже помог. Свалился на мою голову! Кто тебя звал?! Кто?! Уж лучше бы я позавчера села на свой поезд! А не в твою машину, — уже тише добавила она. И так же тихо: — Ненавижу.