Дело без трупа. Неоконченное дело - Лео Брюс Страница 22

Теперь легко представлялось, как проводила свою жизнь пожилая пара в чистенькой квартирке, расположенной позади магазина. В их существовании главную роль играл календарь, очередная дата, когда ожидался Алан. И мне хотелось согласиться с Молли Катлер, сказавшей, что Роджерс мог убить кого-то, только защищая собственную жизнь. Иначе как смог бы он смотреть в глаза старикам, которые так привязались к нему?

А сами Катлеры? Мать и дочка. Какой любопытный конфликт между ними! Опытная женщина, привыкшая все оценивать по внешнему виду, респектабельная, не желавшая отступать от своих принципов. И девушка — такая милая, раскованная, свободная. Было занятно наблюдать, как она обходилась с матерью — без ссор и агрессии, но при этом хотя и с доброжелательным, но плохо скрытым равнодушием. Она не вступала в пререкания, выслушивая сердитые замечания матушки, но втихаря неизменно отстаивала свою позицию. Можно было почти заподозрить, что этим двум женщинам даже нравились отличия друг от друга, а там, где это становилось возможным, обе неизменно умели находить общий язык. Ведь Молли не особенно-то и скрывала свой роман от матери. Просто избегала обсуждать его, как и многие другие интимные стороны своей жизни.

И все же она была всерьез влюблена в Алана. В этом не приходилось сомневаться. Она полюбила его настолько глубоко и преданно, подумал я, что готова была многое простить ему и сделать для него все, что только в ее силах. Какого же дурака свалял этот молодой повеса, не женившись на ней сразу же! Если только не существовало препятствия, остававшегося нам неизвестным.

Вспомнил я и о миссис Мердок с ее мрачной пафосностью, настойчивым употреблением слов «клиент», «обед», «официант», когда речь заходила о ее бизнесе, но при этом не мог не отметить, насколько неприветливым выглядело ее заведение. Она, на мой взгляд, принадлежала к тому числу женщин, которые, даже если бы знали больше, чем сказали нам, без колебаний прибегли бы ко лжи, лишь бы избежать нежелательного упоминания своего отеля в прессе.

А была еще миссис Уолкер. Теперь я уже с улыбкой подумал, насколько отчетливо проявилась вся бестактность и лицемерие ее натуры. Как охотно снабдила она мисс Смайт адресом молодого Роджерса, как наслаждалась пикантностью ситуации, когда девушка приехала, чтобы «получить причитающееся». Из всего потока ее слов ничто не проступило до такой степени явственно, как удовольствие, которое эта особа получала, наблюдая за развитием ситуации, и обида из-за того, что из нее сразу не сделали главную свидетельницу обвинения. Я ясно представил себе ее растрепанные рыжие волосы и давно не мытое лицо, пока хозяйка «Розового коттеджа» низвергала на нас поток своей «бесценной информации».

Другие люди тоже раскрылись с несколько неожиданных сторон. Миссис Симмонс с ее трепетно-уважительным отношением к покойнику в своем доме, пусть этим покойником и был настоящий убийца. Мистер Симмонс, обеспокоенный только тем, как происшедшее скажется на репутации его паба. Чарли Медоуз, счастливый от возможности принять самое минимальное участие в расследовании. Официант в отеле «Риверсайд прайвит», легко поддавшийся на заявление Бифа, что ему «нет надобности надувать щеки», пока хозяйки нет рядом.

Никто из них не сыграл бы в моей жизни никакой роли, оставшись лишь случайно встреченными персонами на моем пути, но вот в их городке случилось событие, близкое по значению к землетрясению — убийство, сразу же снявшее с каждого завесу конфиденциальности.

Разумеется, было все еще преждевременно строить какие-то теории по поводу самого преступления. На слишком многие вопросы мы пока не получили ответов. Если, например, Роджерс действительно убил мисс Смайт, что отнюдь не представлялось невероятным, когда он это мог сделать? Не посреди пустоши, как мы предположили в какой-то момент, потому что ее видели сидевшей на его мотоцикле без десяти шесть вечера рядом с железнодорожной станцией. Но как и где он имел возможность совершить убийство после этого? Если она не уехала шестичасовым поездом, то где находилась в течение тех двадцати с лишним минут, проведенных им в «Драконе» с 18.10? И еще: если он все-таки убил девушку, то куда пропал Фэйрфакс? И тот загадочный иностранец тоже?

Допустим, мы забыли о девушке и считаем жертвой убийства Фэйрфакса. Все равно остается вопрос, когда именно Роджерс совершил преступление? Неужели он вывез одного из этих мужчин на заднем сиденье своего мотоцикла, а за короткий период между той минутой, когда завел мотор у отеля «Риверсайд» и добрался до «Розового коттеджа», успел не только убить человека, но и избавиться от трупа? Почти невероятно. Или же Фэйрфакс не показывался в «Риверсайде» в течение всего послеобеденного времени и был убит Роджерсом после того, как он посадил Смайт на шестичасовой поезд? Да, но где же? Каким образом? А самое-то главное: почему?

С иностранцем вообще было много неясного. Мы не знали не только его национальной принадлежности, но и причины появления в Брэксэме. Но если именно его убил Роджерс после обеда или вечером, то кого в таком случае я видел стоявшим на противоположной стороне улицы, пока Биф и Симмонс переносили мертвое тело? Кто в ту ночь побеспокоил труп и с какой целью?

Пусть Стьют сколько угодно рассуждает о системе и хронологической таблице. Он тем не менее не мог дать ответов на несколько фундаментальных вопросов. Да что там, мы по-прежнему словно блуждали в абсолютной темноте. Мы даже не знали подлинного имени молодого Роджерса.