Бабочка на огне - Елена Аверьянова Страница 22

«Вчера я смотрел спектакль с вашим участием, — писал мужчина сестре. — Восхищен. Простите за то, что сразу же не послал вам цветы. Их, достойных вашей красоты и таланта, я искал вчера, сегодня утром, днем. Наконец нашел, посылаю, но сам от восхищения вами заболел. Мой адрес такой-то».

И подпись, которую Кассандра сочла гениальной.

«Шучу: известный в нашей стране и за рубежом режиссер Артем Басманов».

Кассандра понюхала записку. Запах одеколона ей понравился. Он был дорогой, как и мужчина, использующий такой запах для обольщения.

Как к людям приходит любовь? По-разному. Кто-то ощущает ее присутствие спустя годы после совместного житья-бытья — это, наверное, самая надежная и долговечная форма любви. Кто-то влюбляется, как слепнет, — с первого взгляда на человека, минуту назад незнакомого. Кассандра полюбила Артема с первого, если так можно выразиться, запаха. Сладкая дурь от письма, адресованного Сабине, пошла, окутала ауру Кассандры, заколдовала не ту девушку — не которой колдовство предназначалось, велела ей, забыв о порядочности, пойти туда, куда ей велено было. К чему Кассандре было видеть лицо человека, написавшего признание в любви? По телевизору тогда режиссеров показывали мало, да и не во всяком доме имелись черно-белые ящики с плохим изображением и жутким звуком. Но и без телевизора Кассандра знала, сразу учуяла — мужчина, каких на свете мало, писал Сабине, а попался ей, Кассандре.

Он действительно попался. На вечер, на ночь, на час, который Кассандра Юльевна помнила всю свою долгую — дольше, чем у Сабины, жизнь, а потом, по старости лет, перестала помнить. Если бы не сегодняшняя гостья Мирра — посланник сладкого, санаторного будущего Кассандры Юльевны, Бабушка Яга и совсем бы забыла, что была в тот роковой для себя, сестры и Артема день ни больше, ни меньше — Василисой Прекрасной. Больше-то и не бывает в сказках, на меньшее Басманов и не согласился бы.

Когда Кассандра Радлова увидела человека, написавшего записку, живьем, ей, потрясенной впервые в жизни обаянием, интеллектом, красотой, которыми, оказывается, и мужчина может быть богат, ей не потребовалось играть, чтобы покорить его. Страсть сама по себе привлекательна, даже если человек, который испытывает к тебе это молниеподобное чувство, не вызывает такого же сильного ответного. Страсть обладает свойствами солнца — она опаляет объект, на который направлена, подавляет волю объекта, слепит его, на короткое время вовсе лишает его зрения и способности анализировать собственные чувства.

Артем Басманов — ее Аполлон, ее Феб, был бабником. Это Кассандра поняла по тому, как он раздевал ее — медленно, умело, со вкусом. Это было бы даже пошло — у другого. Артему Кассандра позволила все. Она бы пошла за ним на собаках в направлении Северного полюса, она бы отбила его у белого медведя с черным носом и черными когтями-крюками, а тут какие-то пуговички на кофточке. Она бы укутала его в меха, положила поудобнее на широкие сани и волокла бы по снегу до самой крайней точки планеты, а тут какие-то кнопки на юбке. Она бы нашла эскимосов, попросила у них за яркие бусы чум и развела огонь, а тут — какие-то чулки на широких эластичных резинках. Она бы вынула из саней свое дитятко-любовь, страсть бы ей помогла поднять тяжелое, сладко спящее тело Артемушки, осторожно, чтоб не проснулся он, перенесла его в тепленькое местечко чума, а тут какие-то трусы и лифчик. Больше она ничего не успела бы сделать, потому что вот так и умирают в постели от одновременных разрывов плоти и души.

В результате встречи двух заинтересованных сторон у Кассандры Радловой и Артема Басманова родилась дочь.

За чувство материнства, его она испытала давно, сестра Ксения была всегда благодарна Андрею. Сейчас — даже больше, чем много лет назад. Тогда она еще не носила черных одежд, не звали ее монашкой. Ее муж Андрей Голубев тоже здорово отличался от сегодняшнего калеки — имел и обе руки, и ноги. Впервые они встретились в школе. После летних каникул в девятый класс, где училась отличница Олеся Морозова, пришел новенький, о котором было известно, что он приехал с родителями из другого города и у него есть овчарка с киношной кличкой Джульбарс. Конечно, кроме Олеси в «сильном» классе учились и другие девочки — хорошистки и отличницы. Например, подруга Олеси — Аня Григорьева. Но высокий голубоглазый парень, блондин с застенчивой улыбкой, заметил только Олесю. Олеся не стала капризничать, как многие девочки в этом, непонятном им самим, возрасте делают, сразу почувствовала — ей крупно повезло. Так оценила внимание новенького к Олесе ее подруга Аня. Олеся в ответ улыбнулась, как взрослая, простила жестокие слова ребенка Григорьевой, стала похожей на Афродиту, выходящую из пены моря.

Аня чужому счастью позавидовала, даже две «пары» по любимой математике получила.

— Не узнаю тебя, Григорьева, — сочувственно сказала отличнице Ане рыжеглазая математичка Александра Ивановна.

Аня похолодела от страха. Все в школе знали, что Александра Ивановна принципиально считает девочек менее способными к точным наукам, нежели мальчиков. Получить у нее пятерку по алгебре, тем более геометрии, считалось чрезвычайной удачей. А уж войти в ограниченное число отличниц точных наук было почти невозможно. Несмотря на то, что по природе своих способностей Аня являлась ярко выраженным «технарем» (сама в доме электропроводку чинила), ее восхождение на математический Олимп, где правила суд Александра Ивановна, было, как у всех девочек школы, долгим. Единовластно решая, достойна или не достойна кандидатка в отличницы по математике получить сие почетное звание, рыжеглазая деспотичка вытягивала из жертвы обучения все жилы, прежде чем соглашалась с очевидным фактом — ну, ладно уж, пока достойна. Вот это самое «пока» — хрупкое, как мир, в котором мы живем, в торжествующем сочувствии Александры Ивановны угадалось Аней и закачалось, как стул под ней.

Пришлось Ане, чтобы не слететь с математической вершины, проявить характер — переключить внимание с чужой любви на «лучших друзей» Александры Ивановны — синусы, косинусы и логарифмы. Сделать это было довольно трудно: Андрей Голубев и самой Ане, назло Олесе, уже нравился. Но только она начинала мечтать о том, как бы у нее, Ани, с Андреем случилась любовь, как тут же, кнутом — сочувственными словами Александры Ивановны «обласканная», Аня срывалась с места в карьер — зубрила математические символы, как потом, став взрослой, любила — в экстазе, до изнеможения. Строгая учительница Анину страсть к цифрам оценила, поставила ее на лобное место — к доске, при всех похвалила. Класс замер — за все годы обучения школьников у рыжеглазой математички такой казус, нонсенс, мировую революцию девочки и мальчики наблюдали впервые. Товарищи смотрели на героиню Аню, как на музейный экспонат, который нельзя трогать руками, потому что он — редкий. Только Андрей не смотрел на Аню, «гипнозитировал» спину сидящей впереди него Олеси, ждал, когда та обернется. Тогда бы они переглянулись, тогда бы на перемене он подарил ей жутко дорогие, страшно дефицитные духи с символическим названием «О тебе», тогда бы они вдвоем пошли выгуливать Джульбарса. Аня пришла домой и поняла, что ей — плохо.

В детстве она очень любила болеть — не ходить неделю в школу, лежать в кровати, смотреть «мультики» и взрослые фильмы. К тому же — уплетать за обе щеки дефицитные по тем временам мандарины и сгущенку, которые Анина мама умудрялась каким-то образом, достать для своей заболевшей девочки. Болезнью состояние немного кашляющей Ани можно было назвать с трудом. На самом деле она и не болела, просто участковый врач на их участке был хороший. Правильно полагая, что начальные симптомы простуды лучше полечить сразу, чем ждать, когда весь класс начнет чихать и кашлять, добрый дядя в белом халате прописывал деткам постельный режим и сладкую микстуру. Но один раз Аня по-настоящему заболела гриппом. Тогда-то она и поняла, и запомнила на всю жизнь, что конкретно может обозначать слово «плохо». Голова не хочет думать — ей больно. Тело не слушается приказов головы — не в состоянии их выполнить. Вирус, который живет и развивается в тебе, поражает организм до печенок. Самое противное во всем, что с тобой происходит, что ты все понимаешь, но сделать ничего не можешь. И врач не в состоянии тебе помочь — если речь идет о тяжелой болезни, и никто на свете — если ты, без надежды на ответ, который тебе нужен, давно и отчаянно любишь. Раньше Аня не знала, что такое возможно — идти по улице, когда сердце рыдает, а никто из прохожих не оглядывается, не замечает в тебе ничего особенного. Обыкновенная девушка, такая же, как все, только чуть-чуть красивее многих. А то, что сердце девушки от слез потеряло форму — сердце просто течет, как будто им, как куском грязи, кинули в стену, и оно, с противным чмоканьем, шмякнулось о кирпич и стало медленно сползать по стене густыми бордовыми соплями — это ничего, это — не видно.