Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков Страница 22

– Понимаешь, я в тот вечер поддал немного. Тоже ведь устаешь от руля. Покрути баранку с утра до вечера. Вечером отвез шефа домой. Потом в офис заехал. Секретарша у шефа, классная девочка. У меня давно на нее член стоял. Подружка моя как раз на сутках была. Квартира свободная. Ну, думаю, привезу ее на ночь, отдеру как следует. А секретутка эта, сучка, заупрямилась. Оказывается у нее в этот вечер уже свидание назначено.

– Выходит, опоздал ты, – с сочувствием спросил прапор Глебов, оставив дверь камеры на всякий случай открытой, если дежурный пойдет, чтоб вовремя увидеть его. Если узнает он о том, что надзиратель панибратство с подследственным разводит, не поздоровится тогда Глебову. Поэтому, он тоже по своему рискует. А из-за доброты своей пострадать может и еще как.

– Опоздал, – соглашаясь с Глебовым, кивнул Валера, припоминая, что в тот вечер было дальше. – Ну посидели мы с секретуткой, кофейка попили, потом она попросила меня отвезти ее к метро «Университет». Там ее хахаль ждал.

– Ничего мужик-то? Ты его в лицо-то видел? – как бы, между прочим, полюбопытствовал Глебов.

– Я близко подъезжать не стал. А издали он так, ничего в нем особенного нету. Не пойму, Юлька такая фартовая девочка, и чего она в нем нашла, – с удивлением проговорил Валера. Глебов и в этом ему посочувствовал:

– Женщин никогда не поймешь, чего им нужно. Значит, ты этой секретутке так болт и не вставил?

Валера разочарованно помотал головой.

– И не только ей. Прямо какая-то невезуха выпала. Моя подружка на работе, а шишка чешется. Поехал к ресторану «Огни Москвы». Я там частенько ужинаю. Уж больно место там романтическое. На берегу Москвы-реки. Сидишь, кушаешь и смотришь, как мимо по реке катера прогулочные плавают. И девок там всегда полно. Но в этот вечер, как назло, ни одной. Всех уже расхватали. В общем, я остался в пролете. Выпил грамм сто пятьдесят коньяку, поужинал и поехал домой к подружке. Я сейчас у нее живу. Чтоб со скуки не умереть, еще с собой бутылку коньяка прихватил. Только раздавил ее, слышу звонок в дверь. Парень какой-то пришел. Чего-то говорит мне, а у меня все перед глазами, как в тумане. Одним словом, чувствую, что вырубаюсь. Не помню даже, как за ним дверь закрывал. А утром меня уже менты будят и говорят, будто я своего шефа убил. Представляешь? А я даже не ездил за ним. Проспал.

– А может, ты не помнишь, как его?.. – спросил Глебов. Валера даже засмеялся, настолько вопрос ему показался глупым.

– Вот и менты на это давят. Будто я был так сильно пьян, что ничего не помню. Но дело тут все в другом. Чем хочешь готов поклясться, что меня подставили. Ты мне веришь? – с мольбой обратился Валера к прапору надзирателю Глебову.

Тот пожал плечами.

– Я не следователь. Наше дело охранять таких, как ты. А их, копаться в ваших делах. Только скажу тебе как на духу, пятнадцать лет тут работаю. За эти годы нагляделся всякого. И могу сказать, просто так, сюда никто не попадает. В чем-то человек да совершает ошибку. Пусть и маленькую. Есть в человеке изъян. Червоточинка. Вот она и доводит до тюрьмы. Ты ведь тоже не так прост, – с прищуром посмотрел Глебов на Валеру и, улыбнувшись, пригрозил пальцем. – Тоже, небось, кое-что не договариваешь.

Оставшись один, Валера плюхнулся на шконку и, подложив руки под голову, стал водить глазами по потолку.

Кто-то из тюремных философов, побывавших тут до него, карандашом корявыми буквами написал на потолке: «Твой грех, живет в тебе. Хочешь избавиться от него, вспомни, что с тобой было вчера».

Валера призадумался. Ничто так не обостряет мысль, как тюрьма. Даже там, в кабинете следователя, он не мог собраться с мыслями, сосредоточиться, как тут, в тюрьме. В этой постылой одиночной камере.

Спрыгнув со шконки, он подскочил к двери и со всей силы стал колотить в нее, прежде, чем услышал неторопливые шаги прапорщика Глебова.

Щелкнул замок. Потом с неприятным скрежетом, отодвинулась задвижка и в окно заглянула широченная физиономия прапорщика.

– Чего ты? – с недовольством спросил Глебов, гоняя во рту жевачку.

Валера почувствовал от прапора запах спиртного. Ручаться не мог, но, кажется, поднял он Глебова из-за стола. Вон у того и на усах остались хлебные крошки, которые он второпях даже не успел, как следует смахнуть.

– Мне срочно надо увидеться с майором Тумановым, – заторопился Валера.

Прапорщик от удивления сдвинул пилотку на затылок.

– С майором Тумановым? – переспросил он, потом глянул на часы. – Вряд ли майор сидит и дожидается, когда я ему позвоню. Время восемь часов вечера. Твой Туманов, поди уж дома. Женку прижимает. А зачем он тебе так срочно понадобился? – осведомился прапорщик, принимая вдруг возникшее желание подследственного за обыкновенную блажь. Наскучило парню торчать тут одному, вот и решил с майором побалакать.

– Позвони, Глебов, – взмолился Валера. – Будь человеком. Я тут кое-что вспомнил, что майора заинтересует. Это очень важно. Понимаешь? Для меня.

– И чего ж ты такого, особенного вспомнил? – усмехнулся Глебов, хотя у самого глаза отражали довольно серьезный настрой.

– Есть кое-что такое, что докажет мою невиновность. Меня подставили. И я догадываюсь, кто. Позвони, Глебов. Прошу тебя, – настойчиво добивался своего Валера, чувствуя, что прапорщик в глубоком раздумье. – Ну что тебе стоит? Майор Туманов сам мне говорил, что готов выслушать меня хоть днем, хоть ночью, если я вспомню что-нибудь существенное. А я вспомнил.

– Ну ладно, – с неохотой согласился прапор, убирая свою широкую харю из окошка, тут же закрыв его.

Отойдя в дальний конец коридора, прапорщик Глебов достал из кармана сотовый, набрал номер и, услышав знакомый голос, заговорил тихонько:

– Это я. Есть новости, – выждав паузу, во время которой прослушал ответ, он продолжил: – Тот водитель, за которым ты просил присмотреть, кажется, что-то вспомнил. Я не знаю, почему у него освежилась память, но он просится на аудиенцию с майором Тумановым. Вот почему я и звоню тебе, – сказав это, прапорщик Глебов замолчал, бросая настороженный взгляд в коридор.

Не желательно бы вести здесь такие разговоры. Говорят, у стен есть уши. А у тюремных стен тем более. Не услышал бы кто. Рисковать приходиться за долю малую. Сколько жил, никогда не думал, что станет работать на бандюков. Презирал их всегда и ненавидел. Давил в меру возможности. А вот вышло так, что спутался с мафией. Беспредельщиками, для которых нет в жизни ничего святого. И все из-за проклятых денег, на которые польстился он.

Выслушав все, о чем ему говорил человек, которому он позвонил, Глебов вдруг побелел лицом, почувствовав себя нехорошо.

– Послушай, мы ведь так не договаривались. Вы просили поставлять вам нужную информацию. Я поставлял. Но такие дела… Может вы как-то сами, без меня? – вкрадчиво поинтересовался Глебов и услышав в трубке сотового частые гудки, сказал обиженно: – Вот, сволочь! Кем он себя возомнил? Даже поговорить по-человечески не хочет.