Маэстро, ваш выход! - Вячеслав Жуков Страница 21

– Вы что? Вы с ума сошли. Что вы делаете?

Но Валерий знал, чего делает. Инна выпрямилась, и тогда он развернул ее, не выпуская из своих рук, хотя девушка стала отчаянно сопротивляться, напоминая птичку, попавшую в хитроумный силок к искусному ловцу.

– Отпустите немедленно. И не делайте глупостей. Вы – сумасшедший, – произнесла Инна голосом, в котором воедино слилось возбуждение от мужского объятия и страх за разоблачение. – Вы даже не представляете, что с вами будет, если Леонид Степанович узнает. А потом, за кого вы меня принимаете?

Валерий не выпуская ее из рук, отыскал своими губами ее губы. Но поцелуй был коротким. Жена бизнесмена уже, кажется, начала потихоньку обмякать, позволив ему запустить руку под халат и прикоснуться к обнаженному бедру. Теперь дело оставалось за малым.

Тут же, в кабинете ее муженька, Валерий присмотрел кожаный диван, на котором бы женушка бизнесмена в лежачем положении да еще обнаженной, смотрелась бы совсем неплохо. Но в этот самый, неподходящий для Валерия момент, лежащий у него в кармане сотовый телефон, разразился звонками.

Звонил Розовский. Видно бизнесмен стал терять терпение, или предчувствие горячего ревнивца заставило его переосмыслить столь необдуманное решение, вот так послать водителя к себе домой одного. Так или иначе, но Розовский был страшен в гневе.

– Чего ты там возишь? – заорал он на Валерия, не давая тому опомниться. – В общем так, – пригрозил он. – Если через пятнадцать минут ты не привезешь документы, я тебя выгоню. И так, смотри на часы, – напомнил он.

Валерий быстро застегнул расстегнутую молнию на ширинке. В глазах у Инны вспыхнула злость. Она почувствовала себя униженной. Действия водителя были похожи на насмешку. Насмешку над ней. А может, это Ленечка решил, таким образом, проверить ее верность? Она точно не знала, но твердо знала другое, если бы Розовский сейчас не позвонил, Валерий добился бы своего. Она сама была близка к тому, чтобы отдаться этому негодяю. И теперь ей стало стыдно за свою слабость. А еще страшно от мысли за то, что было бы с ней потом. Возможно бы, до убийства на почве ревности дело не дошло, но она нисколько не сомневалась, узнай Розовский об ее измене, и она оказалась бы на обочине жизни, причем, без гроша в кармане. Для ее эгоистичного муженька, измена жены, равнозначна, предательству. Ленечка бы ее не простил. И все это из-за негодяя Ищенко. Инна зверем взглянула на Валерия, и он понял по ее глазам, что она не станет держать язык за зубами. А стало быть, не успеет он доехать до офиса, как супруга немедленно позвонит Розовскому. И решив упредить необдуманный шаг с ее стороны, он сказал торопливо:

– Вашему мужу об этом знать совсем необязательно.

Девушка глянула на него с коварным прищуром, посчитав его трусом.

– Да?

– Да, – кивнул Валера. – Потому что тогда возникнуть неприятности не только у меня, но и у вас, – произнес он уверенным тоном, отчего вызвал у Инны трепет. Волнуясь, она спросила:

– Отчего же у меня? Разве я вам дала повод заняться со мной любовью?

Валерий отрицательно покачал головой.

– Нет. Конечно же, повода вы мне не давали. И любовью мы с вами не занимались. Был всего лишь поцелуй, который, кстати, вам понравился…

Щеки девушки вспыхнули стыдливым румянцем. И покрутив головой, она протянула с негодованием:

– Какой же вы наглец. И такого наглеца Леонид Степанович держит возле себя. Чувствую, наживет он с вами неприятностей.

Валерий сделал вид, как будто не услышал колкого замечания, продолжил то, о чем собирался предупредить Инну:

– Я заметил, между ног у вас влажно. Сдается мне, что до меня, кто-то там поработал своим членом…

Руки Инны, в которых она держала найденную наконец-то папку с документами, затряслись от услышанного.

– Что? Да вы, что себе позволяете? Говорить мне такое. Хам!

Но Валерий ничуть не смутившись от такого оскорбления, сказал:

– Когда я сюда приехал, видел, как из ваших ворот выскочил подозрительный мужчина. Между прочим, молодой. Он стыдливо отворачивался от меня, а сам на ходу заправлял рубашку в брюки. Думаю, это его сырость осталась у вас между ног, – взглядом Валерий указал Инне на ее пах.

Ему показалось, что сейчас глаза у девушки вылезут на лоб.

– Вон отсюда, – крикнула она, указав рукой на дверь.

Валерий выхватил папку из ее руки, но прежде чем выскочить в дверь, не забыл напомнить:

– Ухожу. Но хочу напомнить, что будет лучше, если Леонид Степанович, не узнает про того мужчину. А заодно и про мой нежный поцелуй.

– Вон! – заорала Инна, вне себя от злости.

Валерий выскочил в дверь. Обратно он гнал так, как, наверное, это сделал бы знаменитый гонщик Шумахер. И ошалевшие от такой наглости гаишники, даже не успевали тормознуть его. Хотя, сам Валерий не столько думал о них, сколько о том, пожалуется ли голубоглазая разъяренная тигрица с прелестным именем Инна на него своему мужу.

Инна оказалась достаточно неглупой девушкой, и Леонид Степанович Розовский так ничего и не узнал про своего водителя, а заодно и про любовника, которого завела себе его ненасытная до секса женушка. Сам же Валерий посчитал, это событие еще одним счастливым случаем, потому что Розовский не выгнал его с работы. Но видно два счастливых случая, это уже перебор в его непутевой судьбе. И третьего уже не будет. А иначе как расценить тот факт, что, проснувшись утром и с трудом разодрав веки, он увидел в спальне ментов, а у себя под одеялом короткоствольный автомат. Как и зачем этот автомат очутился в его кровати, Валера не знал. Голову был готов дать на отсечение, что к оружию, найденному у него, он не имеет никакого отношения. Но что ментам до его клятвенных заверений. Не верят они ему.

На первом же допросе, майор Туманов показал Валерию письменное заключение экспертизы, из которого значилось, что Леонид Степанович Розовский застрелен из автомата, который опера нашли у него в постели.

Застрелен! В голове у Валерия не укладывалось, как такое могло случиться. Ведь не виновен он. Но как это доказать ментам, когда, по утверждению майора Туманова, улики говорят об обратном.

В следственном изоляторе, Валерия поместили в малогабаритную одиночку. В интересах дела решено было исключить все контакты с сокамерниками. От одиночества тоска глодала душу так, что хотелось волком выть. Путным словом не с кем обмолвиться. Надзиратели народ такой, что с ними много не поговоришь. Лица у всех них разные, а глаза одинаковые, как у псов, что лают во дворе тюрьмы. Злые глаза. И не только в течение дня в амбразуру в двери эти глаза наблюдают за ним, но даже и ночью подглядывают.

И Валерий возненавидел их всех. Кроме одного. Прапорщик Глебов, мужик с понятием не то, что остальные. Когда его дежурство, зайдет он к Валерию на несколько минут в камеру, за жизнь поговорить. Покурить даст. Не жмот он, а мужик с сочувствием, хоть и при исполнении. Кажется, он один только и понимает, что Валерий не убийца, а жертва обстоятельств.