Символы распада - Чингиз Абдуллаев Страница 2

— Все равно много выпили, — упрямо сказал Никита,осторожно трогаясь с места. — Он сегодня чего-то добрый был. Обычно нетакой бывает, построже.

— Понятно почему, — засмеялся Эрик, у которого всяфизиономия была в веснушках, как у маленького ребенка. На вид ему казалось небольше двадцати двух. На самом деле стукнуло двадцать девять, и он работал вЦентре уже несколько лет.

Никита приехал сюда гораздо позже своего напарника. Поначалувсе казалось таким романтическим. Но, когда Маше здесь надоело и она сбежалаобратно в Москву, Никита начал пить. И довольно быстро сдружился с Эриком, итот однажды предложил ему нечто невероятное. Никите сначала даже показалось,что его напарник шутит. Тот был старше и опытнее и уже успел защититькандидатскую. Предложение Эрика поначалу не просто ошеломило Никиту. Оно егоиспугало. Но когда три месяца подряд не выплачивали зарплату и деньги, взятые вдолг, кончились, он позвонил Маше, и ее мама гневно прокричала, что девочкенадоело жить с таким оболтусом, как Никита, и она уехала со своим другом вХельсинки. Тогда он напился еще раз и пришел к Эрику, чтобы согласиться на егонеобычное предложение. Самым невероятным было то, что Эрик даже не удивился, апозвонил человеку, которого Никита боялся больше всех и который неожиданнопоявился в квартире Эрика.

Потом начались долгие разговоры, длительная подготовка. Инаконец в один из дней они решили рискнуть. Все прошло нормально, дажебуднично. Не было ничего необычного, ничего особенного. Стало даже немногогрустно, что все так быстро кончилось. В этот вечер они собрались и выпилипрямо в лаборатории. И даже втроем, чего Никита никак не ждал. Им пообещали подвадцать пять тысяч долларов, и Никита с удовольствием обдумывал, как прилетитв эту чертову Финляндию, найдет Машу, набьет морду ее хахалю и увезет жену ссобой. А потом уволится с работы и на полученные деньги откроет собственноедело.

Им объяснили, что деньги будут через три дня. Никитапонимал, что они с Эриком сделали нечто страшное, невообразимо ужасное, новоспоминания о Маше преследовали его по ночам, заглушая укоры совести. Эрикаподобные проблемы, похоже, не волновали. Он был циником и давно махнул на всерукой, сразу согласившись на такое необычное предложение. Впрочем, Эрик,видимо, даже искал подобное предложение, так как давно хотел уехать в Израиль,благо мама у него была еврейка, и он мог позволить себе подобную прихоть.

В этот вечер у Никиты, который выпил совсем немного, сильноразболелась голова. Они выпили всего-то бутылку коньяка на троих, однако уНикиты голова болела сильнее обычного. Он подумал, что дома нужно будет принятькакое-нибудь лекарство. Дома, внезапно горько усмехнулся он. Барачныетрехэтажные дома были средой обитания для десятков таких молодых специалистов,как он.

Было обидно и немного грустно. Он сел за руль. Автомобильбыл не его, а Эрика, который по непонятным причинам не очень любил водитьмашину. Старенькие «Жигули» давно пора было списывать на металлолом, ноавтомобиль все еще работал, и они добирались на нем до городка, предпочитая егостарым, разваливающимся автобусам, оставшимся от прежних лет, когдафинансирование их Центра шло по особой разнарядке.

Они выехали из Центра, пройдя все линии охраны. Никита сдовольной улыбкой смотрел, как охранники привычно осматривают машину, проверяяее на радиоактивность. Ему было смешно, и он даже хрюкнул, пока Эрик не толкнулего в бок. Все было так здорово придумано, что эти дураки даже не подозревали отом, как именно их провели. Никита отъехал подальше и оглянулся.

— Здорово мы все-таки их обманули, — своодушевлением сказал он Эрику, — как все хорошо придумали.

— А кто придумал? — усмехнулся Эрик. —Думаешь, он придумал? Шиш тебе. Ему бы в жизни в голову такое не пришло. Этовсе я придумал. Я сам. Просто мне нужен был помощник, поэтому я и согласился наего предложение. А он думает, что был самым главным.

— Ты с ним не шути, — посоветовал Никита, —мало ли что.

— Теперь уже ничего. Теперь он у нас вот где, —показал Эрик сжатый кулак, — теперь он никуда не денется. Пусть толькопопробует деньги зажать, я его раздавлю, гниду.

— Кончай трепаться, — испугался Никита, —пока все идет хорошо. Он ведь обещал завтра выдать нам деньги.

— Подождем до завтра, — кивнул Эрик, — а топриходит к нам, в душу лезет, пьет вместе с нами. Боится, сукин сын, что мы еговыдадим.

— Опять мимо оврага нужно будет ехать, —пробормотал Никита, — по-моему, дождь начался. Там место такое плохое.

— Если боишься, давай я сяду за руль, — равнодушнопредложил Эрик.

— Ничего я не боюсь, — отмахнулся Никита, —просто говорю, что там место плохое.

Он вел машину на средней скорости. Недалеко от оврага, гдебыло довольно скользко, он резко сбавил скорость, внимательно вглядываясьвперед. Он завернул влево, когда автомобиль содрогнулся, словно получил сильныйтолчок.

— Что это? — успел крикнуть Эрик, но Никита ужевыворачивал странно непослушный руль. Если бы в этот вечер Никита пил немногоменьше, он не стал бы выворачивать руль так сильно и резко. Машина завертеласьна месте, ее подтащило к краю оврага, и, перевернувшись, она рухнула на егодно.

Через секунду раздался взрыв и автомобиль с двумяпассажирами вспыхнул. Неизвестно откуда появившийся мужчина остановился уоврага и долго смотрел на горевшую внизу машину. Потом повернулся и пошел к своемуавтомобилю. На переднем сиденье лежала винтовка, из которой он и прострелилпереднее колесо «жигуленка». Незнакомец еще раз оглянулся в ту сторону, откудаподнималось пламя, и неторопливо отъехал от места трагедии.