Аферистка - Кристина Грэн Страница 2

Я хотел бы обратить внимание администрации

на то, что напитки разбавлены водой,

а гардеробщица больна сифилисом,

оркестр состоит из бывших эсэсовцев,

но сейчас новогодний вечер,

и, хотя у меня рак,

я все же надену высокий колпак

на свою контуженую голову

и пущусь в пляс.

— С Новым годом! — воскликнул Йоханнес Бреннер, когда пробило двенадцать часов и старый год отошел в прошлое.

Он стал целовать меня и при этом сунул мне в рот свой язык. Все в ресторане целовались стоя. Владелец ресторана целовал всех по очереди. Одни официанты так и остались нецелованными. Они разбрасывали конфетти и наливали гостям шампанское. За счет заведения. На эстраду вышли три музыканта в шотландских юбках и заиграли на волынках. Они появились слишком поздно, вряд ли им удастся собрать сегодня много денег. Ребят задержала пробка, на дороге случилась авария. Кто-то слишком рано зажег фейерверк и был столь неосторожен, что ему оторвало руку. Вот такой веселый Новый год… Тем не менее музыканты изо всех сил старались развеселить нас.

— Новый год нужно встречать с новыми женщинами, — сказал Йоханнес, после того как вынул свой язык из моего рта, выпил шампанского и бросил бокал через плечо на пол.

Поцелуй означал, что теперь мы с ним перешли на ты. Ты и я. Две параллельные линии, которые никогда не пересекутся. Мы стояли посреди итальянского фешенебельного ресторана, посетители которого били об пол дорогие бокалы и находили это очень забавным. Один из официантов поранил руку об осколок, и его незаметно выпроводили из зала. Официанта ждали богатые чаевые, и потому он был не в обиде. Дамы весело смеялись и осторожно ходили по полу, стараясь не наступить на осколки. Мужчины тоже смеялись. Все желали друг другу счастливого Нового года.

Я была настроена довольно оптимистично и сказала Йоханнесу, что мы непременно должны съесть блюдо из свинины и кислой капусты, которое символизирует счастье и богатство. Он спросил меня, неужели я суеверна. Я ответила, что верю в приметы, когда речь заходит о моем счастье. Слову «счастье» сейчас придавалось большое значение. Мы все пребывали в тот момент в странной эйфории и чувствовали себя счастливыми. Волынки наконец умолкли, Новый год наступил, мы продолжали жить на этом свете и пребывали в приятном состоянии легкого подпития. Все ощущали себя сестрами и братьями, трезвый свет утра был далеко, боль казалась утопией, смерть — абсурдом.

С улицы слышались треск и разрывы петард. Однако посетители этого ресторана отказались от фейерверка, решив лучше пожертвовать деньги на благотворительные цели. Хлеб для бедных вместо ракет и хлопушек. Немного доброты и сочувствия никогда не помешают. За это мы выпили с нашим добрым хозяином, который собрал с каждого столика по сто марок на благотворительные цели. Затем появился официант с серебряным подносом, на котором лежала свиная голова, обрамленная кислой капустой. Каждый мог отрезать себе кусочек на счастье.

Свинья выглядела очень печальной. Я представила на ее месте голову Йоханнеса с марципановым листиком клевера во рту. Йоханнес заявил, что я самая красивая женщина среди всех присутствующих, и исполнил для меня новогоднюю песенку. Я с любопытством слушала, как поет владелец фабрики игрушек с годовым оборотом в четыре миллиарда марок.

Я познакомилась с Йоханнесом у ювелирного магазина в Дюссельдорфе. Он искал рождественский подарок для одного из своих крупных клиентов.

— Знаете, трудно найти подарок для человека, у которого все есть, — заметил Йоханнес, ища у меня сочувствия.

Он, должно быть, полагал, что найти подарок для женщины намного проще. Проследив за моим взглядом, Йоханнес увидел, что я смотрю на платиновые серьги. Улучив момент, я окинула его внимательным взглядом с ног до головы, пытаясь определить стоимость обуви, часов и одежды.

Богатых мужчин можно узнать прежде всего по обуви. Кашемировое пальто или костюм от известного модельера можно купить на распродаже, часы могут оказаться подделкой, изготовленной в Гонконге. Обувь же никогда не подведет, поэтому я прежде всего обращаю внимание на ноги мужчины. Его ботинки подскажут вам, твердо ли он стоит на этой земле.

Я ничего не имею против кожаных коричневых сандалий. Наверное, существуют женщины, которые находят такую обувь практичной, а мужчин, которые ее носят, достойными своего внимания, несмотря на то что сандалии свидетельствуют об отсутствии денег или недостатке вкуса. Я понимаю, что даже те мужчины, которые носят красную, зеленую или белую обувь или, скажем, ботинки с резиновыми подошвами и ковбойские сапоги, имеют право на любовь. Но только не на мою.

У Йоханнеса были черные, блестящие, сделанные на заказ ботинки. Он назвал меня своим рождественским ангелом, купил наконец подарок для своего клиента — серебряное пресс-папье — и подарил мне крохотного золотого ангела, брелок для ключей. Само собой разумеется, он не стал раскошеливаться на платиновые серьги. Йоханнес не был идиотом. Он пригласил меня выпить чашечку кофе и рассказал о своем бизнесе.

Йоханнес занимался производством игрушек. Их изготавливали в Чехии и Польше, Лаосе и Вьетнаме. Низкие издержки производства приносили большую выгоду. Йоханнес Бреннер был фабрикантом во втором поколении и чувствовал ответственность перед семьей. Он знал, что должен умножать ее собственность. Ему исполнилось пятьдесят два года, он находился в разводе и не имел детей. Сейчас Йоханнес искал себе подругу жизни (так он выразился). В том, что до сих пор не нашел ее, виноваты, конечно, сами женщины. Все зло на земле началось, как известно, с Евы. Образ женщин формируют у мужчин их матери. Цепь недоразумений и непонимания бесконечна. И виновницами во всех неурядицах прежде всего являются женщины.

Я знаю, где можно встретить состоятельных мужчин. В модных клубах, фешенебельных итальянских ресторанах, в барах пятизвездочных отелей, на вернисажах, на площадках для игры в гольф, в автосалонах. И у ювелирных магазинов. Я сказала, что меня зовут Фиона Лензен и что я золотых дел мастер. Вполне уважаемый бизнес, хотя, может быть, не столь доходный, как производство игрушек. Профессия золотых дел мастера имеет определенное отношение к искусству, кроме того, ею могут заниматься как мужчины, так и женщины. Йоханнес Бреннер поцеловал мою высокопрофессиональную руку и, подмигнув, сказал, что по возрасту вполне мог бы быть моим отцом.

Я ответила, что это маловероятно, но не исключено, поскольку я не знала своего отца. Йоханнес заявил, что я слишком серьезно отношусь к его словам. А я в это время любовалась его обувью. Она была сделана на заказ в Будапеште. Он спросил меня о моих доходах. Я сказала, что работаю на гонорарной основе, выполняя заказы немецких ювелиров. Кроме того, сообщила, что совсем недавно переехала в Дюссельдорф и почти никого здесь не знаю. Он, должно быть, пришел к выводу, что мне в этом городе неуютно и одиноко, и пригласил пообедать. Я отказалась, однако взяла предложенную им визитную карточку, на которой он довольно неразборчиво написал номер своего мобильного телефона. Тем самым мне была оказана большая честь, потому что Йоханнес обычно давал номер своего мобильного только особенно близким людям. Когда мы прощались, я заглянула ему в глаза и прочитала его мысли. Он считал таких женщин, как я, легкой добычей, мотыльками, которые слетаются на свет фар «порше» и трепещут при звуке пробок, выстреливающих из бутылок шампанского.