Особые поручения: Пиковый валет - Борис Акунин Страница 2

Господина Фандорина Анисий обожал. Издали,робко, с благоговением, безо всякой надежды, что большой человек когда-нибудьзаметит его, тюльпановское существование. У надворного советника в Жандармскомбыла особенная репутация, хоть и служил Эраст Петрович по иному ведомству. Самего превосходительство московский обер-полицеймейстер Баранов Ефим Ефимович,даром что генерал-лейтенант, а не считал зазорным у чиновника особых порученийконфиденциального совета попросить или даже протекцию исходатайствовать.

Еще бы, всякий человек, хотя бы отчастисведущий в большой московской политике, знал, что отец первопрестольной, князьВладимир Андреевич Долгорукой, надворного советника отличает и к мнению егоприслушивается. Разное поговаривали про господина Фандорина: будто бы дар унего особенный – любого человека насквозь видеть и всякую, даже самуютаинственную тайну вмиг до самой сути прозревать.

По должности полагалось надворному советникубыть генерал-губернаторовым оком во всех секретных московских делах, попадающихв ведение жандармерии и полиции. Посему каждое утро Эрасту Петровичу отгенерала Баранова и из Жандармского доставляли нужные сведения – обычно вгубернаторский дом, на Тверскую, но бывало, что и домой, потому что распорядоку надворного советника был вольный и при желании мог он в присутствие вовсе неходить.

Вот какой значительной персоной был господинФандорин, а между тем держался просто, без важности. Дважды Анисий доставлялему пакеты на Тверскую и был совершенно покорен обходительной манерой стольвлиятельного лица: не унизит маленького человека, обращается уважительно,всегда пригласит сесть, на «вы» называет.

И еще очень было любопытно видеть вблизиособу, про которую по Москве ходили слухи поистине фантастические. Сразу видно– особенный человек. Лицо красивое, гладкое, молодое, а вороные волосы нависках с сильной проседью. Голос спокойный, тихий, говорит с легким заиканием,но каждое слово к месту и видно, что повторять одно и то же дважды не привык.Внушительный господин, ничего не скажешь.

На дому у надворного советника Тюльпанову ещебывать не доводилось, и потому, войдя в ажурные ворота, с чугунной коронойповерху, он приблизился к нарядному одноэтажному флигелю с некоторым замираниемсердца. У такого необыкновенного человека и жилище, верно, тоже какое-нибудьособенное.

Нажал на кнопку электрического звонка, первуюфразу заготовил заранее: «Курьер Тюльпанов из Жандармского управления к еговысокоблагородию с бумагами». Спохватившись, запихнул под картуз строптивоеправое ухо.

Дубовая резная дверь распахнулась. На порогестоял низенький, плотно сбитый азиат – с узкими глазенками, толстыми щеками иежиком жестких черных волос. На азиате была зеленая ливрея с золотым позументоми почему-то соломенные сандалии. Слуга недовольно уставился на посетителя испросил:

– Сево нада?

Откуда-то из глубины дома донесся звучныйженский голос:

– Маса! Сколько раз тебе повторять! Не«сево нада», а «что вам угодно»!

Азиат злобно покосился куда-то назад инеохотно буркнул Анисию:

– Сьто чибе угодно?

– Курьер Тюльпанов из Жандармскогоуправления к его высокоблагородию с бумагами, – поспешно доложил Анисий.

– Давай, ходи, – пригласил слуга ипосторонился, пропуская.

Тюльпанов оказался в просторной прихожей, синтересом огляделся по сторонам и в первый момент испытал разочарование: небыло медвежьего чучела с серебряным подносом для визитных карточек, а что этоза барская квартира без набивного медведя? Или к чиновнику для особых порученийс визитами не ходят?

Впрочем, хоть медведя и не обнаружилось,обставлена прихожая была премило, а в углу, в стеклянном шкафу стояли какие-тодиковинные доспехи: все из металлических планочек, с замысловатым вензелем напанцыре и с рогатым, как жук, шлемом.

Из двери, ведущей во внутренние покои, кудакурьеру, конечно, вход был заказан, выглянула редкостной красоты дама в красномшелковом халате до пола. Пышные темные волосы у красавицы были уложены взамысловатую прическу, стройная шея обнажена, белые, сплошь в кольцах рукискрещены на высокой груди. Дама с разочарованием воззрилась на Анисия огромнымичерными очами, чуть наморщила классический нос и позвала:

– Эраст, это к тебе. Из присутствия.

Анисий почему-то удивился, что надворный советникженат, хотя, в сущности, не было ничего удивительного в том, что у такогочеловека имеется прекрасная собой супруга, с царственной осанкой и надменнымвзором.

Мадам Фандорина аристократично, без разжатиягуб, зевнула и скрылась за дверью, а через минуту в прихожую вышел сам господинФандорин.

Он тоже был в халате, но не в красном, а вчерном, с кистями и шелковым поясом.

– Здравствуйте, Т-Тюльпанов, –сказал надворный советник, перебирая пальцами зеленые нефритовые четки, иАнисий аж обмер от удовольствия – никак не предполагал, что Эраст Петрович егопомнит, и тем более по фамилии. Мало ли всякой мелкой шушеры к нему пакетыдоставляет, а вот поди ж ты.

– Что там у вас? Давайте. И проходите вгостиную, посидите. Маса, прими у г-господина Тюльпанова шинель.

Робко войдя в гостиную, Анисий не посмелпялиться по сторонам, скромно сел на краешек обитого синим бархатом стула итолько малость погодя стал потихоньку осматриваться.

Комната была интересная: все стены увешаныцветными японскими гравюрами, на которые, Анисий знал, нынче большая мода. Ещеон разглядел какие-то свитки с иероглифами и на деревянной лаковой подставке –две изогнутые сабли, одна подлиннее, другая покороче.

Надворный советник шелестел бумагами, время отвремени отмечая в них что-то золотым карандашиком. Его супруга, не обращаявнимания на мужчин, стояла у окна и со скучающим видом смотрела в сад.

– Милый, – сказала онапо-французски, – ну почему мы никуда не ездим? Это в конце концовневыносимо. Я хочу в театр, хочу на бал.

– Вы же сами г-говорили, Адди, что этонеприлично, – ответил Фандорин, отрываясь от бумаг. – Можно встретитьваших знакомых по Петербургу. Будет неловко. Мне-то, собственно, все равно.

Он взглянул на Тюльпанова, и тот покраснел. Нуне виноват же он, в конце концов, что пусть через пень-колоду, но понимаетпо-французски!

Выходило, что красивая дама – вовсе не мадамФандорина.

– Ах, прости, Адди, – сказал ЭрастПетрович по-русски. – я не представил тебе господина Тюльпанова, он служитв Жандармском управлении. А это графиня Ариадна Аркадьевна Опраксина, мояд-добрая знакомая.