Русская угроза - Андрей Кивинов Страница 2

— Ты пойми, Серый… Все это чисто субъективно. У меня приятель есть, так ему нравятся беззубые. Серьезно. Хоть ты Мэрилин Монро, но если зубы на месте — сразу в архив.

— Зубы вырвать можно или выбить, а мозги не вставишь. Она ж полная дура!

— Ну тебе-то не все ли равно! Тебе ж не жениться на ней!.. Андропова давай.

— Простите, где здесь отдел кадров? — побеспокоил я рабочих.

— Вниз по лестнице и направо… Это не Андропов, это Горбачев. Андропов в очках!

— Да какая разница?

— Вот помрет Брежнев, поймешь. Слыхал, говорят, при смерти…

— Да я это каждый год слышу. Годков пять еще протянет.

Женщины и политика. О чем еще говорят мужчины?

Я сбежал по лестнице, попутно разглядывая обстановку.

Театр! Не школьная сцена и не армейский клуб! Тени великих актеров, гул зала, свет софитов, аплодисменты, кашель зрителей, пыль портьер… Магия. «Ах, этот вечер — лукавый маг…»

Нужную дверь я нашел сразу, без подсказок, потому что она была здесь единственной. Постучал, толкнул, вошел.

— Здравствуйте… Мне Екатерину Михайловну.

В кабинете было три стола, два из которых пустовали.

— Слушаю.

Голос у дамы твердый как камень, из которого высечен Аполлон. Да и вид как у нашей школьной директрисы: двоечников и хулиганов — на плаху! И как у нашего армейского старшины. Разве что старшина не носил парик.

— Моя фамилия Светлов. Максим. Вам звонили… Насчет работы.

Магическое слово «звонили» мгновенно превращает злого старшину в добрую фею из «Золушки».

— Да-да… Проходи, присаживайся.

Я поставил сумку на сильно потертый линолеум и уселся на сильно скрипучий стул. Кадровичка передвинула на край стола недопитый чай и блюдечко с маковыми сушками. Ничто человеческое не чуждо и людям искусства.

— А почему к нам, если не секрет? С работой в стране вроде напряженки нет.

— Ну просто… Это бабушка посоветовала. Я летом в театральный поступал… Не поступил… Конкурс… На будущий год снова попробую. А пока здесь кем-нибудь поработаю, атмосферой пропитаюсь, с актерами познакомлюсь… Вникну в курс, так сказать…

— Атмосферой… Знакомо… Ты не первый. Как с этим делом? — Екатерина Михайловна звонко щелкнула по напудренному подбородку, сразу перейдя к сути.

Странно, когда перед армией я устраивался на работу в жилконтору, первым мне задали тоже именно этот вопрос.

— В разумных пределах… За столом.

— Тут все в разумных.

Судя по обреченности, с которой была произнесена последняя фраза, проблема пьянства в творческом коллективе стояла настолько остро, что на нее давно махнули рукой.

— А хоть какой-нибудь театральный опыт имеется?

— В школе… Драмкружок, потом в армии. Концерт к 23 февраля и фрагмент из пьесы «На дне».

Екатерина Михайловна посмотрела на меня с нескрываемым сочувствием, если не сказать — с озабоченностью. Такое выражение лица характерно для командира взвода пехоты, увидавшего в бинокль приближение вражеской танковой дивизии.

— Ну хотя бы в армии отслужил…

Я ей не соврал. Не насчет пьесы и драмкружка, а насчет алкоголя. К нему действительно относился спокойно. В силу чего в кругу многих своих знакомым прослыл слабаком, которому до отключки хватает стакана крепленого портвейна. Ну да, не скрою — имелся печальный опыт. Потому что из горлышка, в подъезде и без закуски. В пятнадцать-то лет. Кто не отключится? Хорошо, подъезд был собственный.

И насчет желания стать артистом не слукавил. Бабушка поспособствовала. И в драмкружок привела, и по театрам таскала. В итоге наставила на путь истинный. Теперь я мечтал попасть на сцену, как ни пафосно это звучит. И даже разошелся с Иркой, считавшей, что настоящий мужик не должен кривляться перед толпой. Мол, когда-то актерская профессия была одной из самых непрестижных, в артисты шли только лентяи и неудачники. Но авторитет бабушки перевесил авторитет Ирки. Кто такая Ирка? Кино, дискотека, группа «Чингисхан», Рикардо Фольи и поцелуи на диване. А бабушка — это все, начиная от соплей, заканчивая армейским рюкзаком новобранца. И сегодня здесь я по ее протекции. Нашлись связи.

— Комсомол, партия?

— Комсомол… В армии вступил.

— Хорошо… А то тут у нас…

Дама не договорила, но я понял. Беспартийным и некомсомольцам в места массового окультуривания устроиться сложно.

— Сколько тебе?

— Двадцать один… С половиной.

— Специальность есть?

— До армии в жилконторе нашей работал. Помощником электрика.

— Худенький ты какой-то… Двадцать кило-то поднимешь?

Я не очень понял, какое отношение мое телосложение имеет к театральной деятельности.

— Подниму… А зачем?

— Ты что думаешь, тебя монолог Чацкого читать выпустят? Тут у нас дипломированные актеры годами «Кушать подано» играют. Ну-ка, встань.

Я послушно поднялся. Кадровичка осмотрела меня словно тренер, отбирающий среди новичков самого перспективного. Хорошо, зубы не попросила показать.

— Маловат… Бутафорщиком бы тебя или верховым, но все занято… У нас на сценариуса вакансия, прошлого посадили за валюту… Но там опыт нужен.

— Да, — согласился я, — с сочинениями у меня в школе не очень хорошо было. И сценарии это совсем не мое.

— Сценариус и не пишет сценарии, на это драматурги есть. Это человек, отвечающий за порядок выхода актеров на сцену. По громкой связи.

Мне стало стыдно за свое невежество, но я не покраснел.

— В общем, могу предложить только монтировщиком сцены. Хотя с твоей комплекцией… Представляешь, что это такое?

— Ну, наверно, декорации менять.

— Правильно… Только не просто менять… Но и на машину грузить. А здесь силушка нужна. Немалая. Грузить приходится собственными ручками.

Как будто у меня есть чужие…

— А они тяжелые? Декорации?

— Некоторые и вчетвером не поднять… Работа сменная, сутки одна бригада, сутки другая. Когда аврал, работают сверхурочно. Начало в семь утра. Разбираете декорации с вечернего спектакля, грузите на шаланду. Шаланда уходит на склад, вторая привозит декорации для утреннего спектакля. Разгружаете и монтируете. Надо уложиться до одиннадцати. После утренника опять разбираете и грузите. Потом разгружаете хозяйство для вечернего спектакля и снова монтируете. В общем, девяносто процентов тяжелого физического труда.

— А десять?

— Десять — легкого… Иногда приходится помогать бутафорщикам. Это люди, отвечающие за интерьер на сцене… Насчет сближения с актерами… Они люди с другой планеты и с рабочими стараются не общаться. Даже в буфете. Здесь смотри сам. Теперь о главном. Зарплата неплохая. Сто восемьдесят оклад, плюс прогрессивка, плюс премиальные, плюс тринадцатая. В месяц выходит по двести пятьдесят. Аванс пятого, остальное двадцать пятого.