Браслет из города ацтеков - Екатерина Лесина Страница 2

И когда ткань ее платья трещит в его руках, она молчит.

И когда синие струи ложатся на грудь и живот, она молчит.

И когда связанные ноги покрываются лентами узоров, она тоже молчит.

– Это цвет твоего мужа, – объясняет он, пристраивая в волосах белый флердоранж.

– Ты обещал отпустить меня.

– Я отпущу. К твоему жениху.

Увидев нож, она все-таки закричала. И голос утонул в гулкой пустоте старого ангара.

Дашка грызла миндаль. Она запускала руку в сумочку, громко шелестела, пытаясь на ощупь обнаружить пакетик с орешками, а обнаружив, шелестела еще громче. Наконец шелест смолкал, сменяясь задумчивым вздохом, и очередной орех отправлялся в рот.

В левой руке Дашка держала папку с резюме и задумчиво разглядывала ее содержимое.

Адам наблюдал.

– Эта не подойдет, – Дашка губами подцепила верхний лист и, вытащив из папки, бросила на пол. – И эта тоже. И вообще где ты их набрал-то?

– Воспользовался услугами агентства по найму персонала, – честно признался Адам, поднимая листы. Он разгладил загнутые края и отложил забракованные резюме в папку отработанных.

– Они придурки. Ну вот скажи, зачем присылать в похоронное бюро девицу с дипломом парикмахера? А тут вообще без опыта работы. О! Гениально. Литературовед. Будете о высоком беседовать. О Пастернаке там. О Мандельштаме.

И Дашка выронила всю папку, плюхнула сумочку на колени и, достав орешки, закинула в рот целую горсть. Жевала нарочно громко, демонстрируя раздражение.

– Мне нужен помощник, – заметил Адам. – Это факт. Отрицание фактов не приведет к их исчезновению. И я понимаю, что ты опасаешься повторения инцидента, однако теоретически подобное маловероятно.

– Угу.

– И, таким образом, возникает вопрос выбора. Поскольку все претендентки не имеют опыта в деятельности подобного рода, они находятся в равных условиях. Следовательно, мне предстоит выбрать ту, которая является наиболее перспективной в плане обучения.

– Угу.

– И если я способен оценить экстерьер, равно как и манеру держаться, то мнение о личностных качествах кандидаток хотел бы услышать твое.

– Услышишь, – пообещала Дашка, облизывая пальцы. – И спасибо.

– За что?

– За то, что позвал.

Спустя два часа благодарности у Дашки поубавилось. В горле пересохло, вопросы перепутались, ответы тем паче, а очередь в приемной, кажется, не уменьшилась.

Дамочки чинно выстроились вдоль стены, ревниво поглядывая друг на друга. Бледные лица, черные одеяния. Им бы еще по метле в руки для усугубления сходства с ведьмами.

– Понимаете, я никогда прежде… я никогда не думала, что буду работать в таком… в таком месте, – девица смотрела на Дашку с обожанием, а говорила, перемежая слова с театральными вздохами. Пальчики теребили черный кружевной платочек, а в уголке глаза кляксой сидела мушка…

Потом ее сменила девица с пирсингом в носу и густо обведенными карандашом очами. Эта говорила сквозь зубы, выплевывая слова и всячески выражая презрение и к Дашке, и к миру в целом. Затем появилась блеклая средних лет дамочка в растянутом шерстяном балахоне. И она ушла, уступив место сухопарой старушке с тюрбаном на голове…

– По-моему, вам следует прерваться, – произнес кто-то, и Дашка очнулась. Перед ней на пластиковом гостевом стуле сидела женщина. Средних лет. Внешность приятная, но не запоминающаяся. Голос красивый, грудной. Одета скромно и аккуратно. Серая блузка с камеей у горла. Английская юбка и жилет на крохотных пуговицах.

Дашке жилет понравился.

– Вы выглядите усталой, – повторила женщина, глядя с искренним сочувствием. – Прервитесь.

– Как вас зовут?

– Анна.

Ну да, написано ведь. Имя. Фамилия. Профессия. Учительница младших классов? Но Дашка давно перестала удивляться.

– Почему вы решили сменить профессию? – Дашка закрыла папку.

– Муж переехал. Я с ним. А здесь оказалось, что в учителях нет надобности. Приходится искать альтернативу.

– Значит, вы замужем.

– Пять лет. Детей нет. И не будет, – чуть жестче сказала Анна, касаясь пальцами виска. – Состояние здоровья – отменное. Не брезглива. Легкообучаема. Готова рассмотреть любые варианты расписания и…

– Вам нужна эта работа?

Выражение ее лица не изменилось, но она кивнула.

– Хорошо. Тогда идемте.

Она не стала спрашивать, куда, и это тоже понравилось Дашке. Двигалась Анна мягко, с природной грацией. И Дашка вновь почувствовала себя неуклюжей.

– Если вы будете работать здесь, вам придется сталкиваться с разными ситуациями, – Дашка толкнула дверь в коридор и, указав на висящие маски, пояснила: – Это реальные люди.

– Да. Я поняла.

– И вас это не пугает?

Анна пожала плечами и после секундной паузы пояснила:

– Для многих культур посмертные изображения являются неотъемлемой частью, памятью об ушедших людях.

Очень мило. Даже чересчур.

И любопытно.

В морге Анна спокойно надела халат, шапочку и бахилы. Вдохнув специфический запах, который у Дашки вызывал приступы тошноты, она заметила:

– Здесь несколько непривычно.

– Привыкнете, – пообещала Дашка, надеясь, что так оно и будет. Она толкнула дверь и, пропуская Анну, сказала: – Добро пожаловать в царство мертвых. Знакомьтесь, это Аид.

– Адам, – представился Адам. – Аидом Дарья меня назвала ввиду давних и прочных ассоциаций.

– Я поняла.

Оба стола были заняты. На одном возвышался полотняный горб, к счастью, имевший весьма отдаленное сходство с телом. Зато труп на втором предстал во всей ужасающей красе.

Дашка поспешно отвела взгляд.

– Полагаю, – заметил Адам, накрывая тело простыней, – нам лучше будет вернуться в кабинет. Обстановка там более располагает к беседе.

– Я не боюсь, – поспешно ответила Анна. – Я не собираюсь визжать или падать в обморок. Я понимаю, что при работе мне придется сталкиваться и с… подобными моментами.

Все-таки она Дашке нравилась.

Оставалось всего ничего – чтобы Анна понравилась Адаму.

– В таком случае, – сказал он, глядя Дашке в глаза, – вы приняты.

– На испытательный срок, – уточнила она.

Тело нашла Лиска. Она приперлась в ангар поутру, потому как хотела поплакать и подумать. Больше, конечно, поплакать, но в пустоте и думалось неплохо. В основном о том, что от папика линять надо и скотина он. А сердце Лиске приказывало раз за разом возвращаться в дом и, нацепив улыбочку, выплясывать вокруг сволочи.