Сова плавает баттерфляем - Мария Тович Страница 2

Паше не хотелось выползать из своего уютного флисового кокона, он вжал голову в плечи, сморщился и ждал, пока звонящий уйдёт. Вроде никого не приглашал, а вставать ради «Извините, я, наверное, не туда попал» желания не было.

Механический визг снова оглушил его. За дверью упорно жали на кнопку. Да кто ж там такой настойчивый?

Паша нехотя встал, подошёл к глазку, и его рука застыла на замке.

Мгновение он даже думал, может быть, не открывать дверь? Дернулся на кухню, но мыть посуду было уже поздно и глупо. Набрал в лёгкие побольше воздуха, резко выдохнул и повернул защёлку.

– Привет! – она закрыла за собой дверь и вопросительно посмотрела на Пашу. Волосы выбились из-под шапки, дышит, будто убегала от маньяка.

– Привет! – только и смог повторить он.

– Я зайду?

Она села на банкетку, стала стягивать сапоги-чулки. Медленно сняла пальто, бросила его на пуф. Мокрый снег с капюшона упал на линолеум, растёкся серыми лужицами. Паша уставился на них и не решался поднять глаза. И заставить себя перевесить её пальто – тоже не мог. Позволил себе взглянуть на неё только тогда, когда она повернулась к зеркалу. Светло-каштановые волны спадали на плечи, влажные пряди прилипли ко лбу и щекам.

Её волосы никогда не давали ему покоя. Кого-то из парней волновали глубокие декольте и длинные ноги, а Паша с ума сходил по её волосам. В его голове умещался целый музей с сотнями её затылков. С высоким хвостом, струящимся шелковистым водопадом, закрученные локонами и распущенные, поднятые в пучок и небрежно заколотые карандашом. Паша сидел за ней в школе и помнил все её причёски. Иногда он нарочно наклонялся вперед, делая вид, что уронил ручку или роется в пенале, только чтобы как бы нечаянно коснуться их.

Если бы у неё не было имени, он бы так и звал её – Мечта. Но у неё было имя. Мира. В школе учителя и ребята вечно путали, как правильно пишется её имя – с одной или двумя «р». Она никогда не обижалась, просто сразу представлялась: «Мира, с одной «р».

У неё было много поклонников. Красивая, умная, не заносчивая. Естественная и улыбчивая. Как не возвести такую на пьедестал? Паша был рядом сначала в школе, потом в университете. Они поступили на один факультет. Паша тихо радовался, что мог, как и прежде, наблюдать за ней. Пусть издалека, любуясь, словно диковинной птицей. Но после выпуска она всё-таки на какое-то время исчезла из его жизни.

А ведь в начальной школе они даже дружили. В детстве общаться легче – можно по-дружески обсуждать фильмы, делать вместе домашку, гулять во дворе. А потом всё меняется: сначала у девчонок, потом и парни начинают им подыгрывать. Любая встреча – уже свидание, любой парень – потенциальный ухажер. Паша считал, что не годится на роль её кавалера. Нашёл, как ему казалось, правильную позицию – быть рядом, но чуть-чуть в стороне. На безопасном расстоянии, чтобы Мира не смогла рассмотреть, какое место она занимает в его сердце.

Если бы ей не понравилось имя Мечта, он бы назвал её – Волна. Сильная, красивая, прозрачная (в мыслях и действиях) – проще говоря, одно из чудес природы, на которое можно смотреть вечно. И покорить эту волну почему-то всегда пытались либо самоуверенные болваны, либо просто безмозглые тупицы, которые мнили себя профессиональными сёрфингистами. А Паша относился к числу спокойных байдарочников, к которому тянулись такие же тихие речки. Одним словом, он был твёрдо уверен, что не может быть интересен ей. По крайней мере, такая установка помогала ему не сойти с ума от нелепых фантазий…

Паша не видел Миру с января, со встречи выпускников в родной школе. Их выпуску стукнуло семь лет. Паша не был любителем подобных сборищ и не хотел идти, но Соколов уговорил. Тем более там можно было увидеть Миру. Она пришла на встречу, но была какая-то неразговорчивая, только слушала других и вежливо улыбалась. Паше не удалось перекинуться с ней даже словом. С того вечера прошло около двух месяцев. Он и представить не мог, что увидит её так скоро.

– Как дела? – спросила Мира, будто они только вчера сидели вместе на статистике.

– Нормально. Сегодня вот выходной.

Она бросила быстрый взгляд на скомканный плед, валявшийся на диване.

– Извини, я тебя, наверное, разбудила?

– Нет, ты что?! Много спать – вредно.

Спросить прямо, что его Мечта забыла у него дома, Паша не решался.

Мира улыбнулась, будто он сказал что-то смешное, качнула головой:

– Я у тебя пока побуду. Можно?

Странно было слышать кроткое «можно?» из её уст. Он снова вспомнил, как она ещё девчонкой забегала к ним в коридор с криком: «Привет, тетя Саша! Можно зайти?» Его мама грела чайник, поила чаем с печеньем. Это было так естественно, никакой неловкости. Сейчас всё изменилось.

– Да, конечно.

– Может, я не вовремя? Ты один?

– Нет, кот вот со мной, – Паша снял с холодильника Трюфеля. Он считал перса бесполезным пушистым пылесборником. Катя притащила его сразу же после того, как объявила, что они будут жить вместе. А кот – это их тренировочный ребёнок. Надо же начинать привыкать к семейной жизни, а у них непременно будет не меньше троих детей. Так она сказала. От мысли, что у них всех, как у их «тренировочного ребёнка», будет клоками лезть шерсть, они периодически будут гадить на ковер и метить территорию, на Пашу накатывало отчаяние.

Мира потянулась погладить усатого. Но кот стал вырываться из Пашиных рук, царапался и орал. Трюфель уродился диковатым, будто был вовсе и не благородных кровей. Катьку ещё признавал, она же главная кормилица, а к Паше вообще относился индифферентно. Лишь бы не трогал.

– Кажется, это кошачий бунт, – рассмеялась Мира.

– Кажется, это кошачий мат.

Её голос снова рассыпался колокольчиком. Паше показалось, что в окна ворвался свежий ветер и дышать стало легче. Он наконец пришёл в себя и вспомнил чьи-то слова: «В любой неловкой ситуации выручит знание правил поведения и этикет».

– Располагайся. Чаю хочешь? – предложил он.

– Нет, спасибо.

– Может, кофе? Или есть… хочешь? Там котлеты, гречка…

Паша осекся. Какая гречка? Почувствовал, что молотит ерунду, потому что и молчать неудобно, и говорить не знает о чём.

– Нет, спасибо. Я не хочу есть. Можно я присяду?

Опять это «можно»!

Мира осторожно опустилась на край дивана, придерживаясь рукой за стену. Приложила дрожащие пальцы к губам. Прикрыла глаза и наклонила вниз голову.

– Тебе нехорошо?

– Нормально. Сейчас пройдёт.

– Бледная какая… может, врачей вызвать? Хочешь, я отвезу тебя в больницу?

Он подумал о своей старой «девятке». Придётся посадить Миру сзади, Катькин кот заблевал всё переднее сиденье, когда они возили его на дачу к родителям. Ну как он повезёт её на гнилой развалюхе?! Лучше такси вызвать.