Мысли - Андрей Демидов Страница 19

— Да, любезности у вас хватает только на первую фразу.

— Чего?

— Вот что, мне придется поговорить с вашим начальником, но не относительно вас, а относительно моего безотлагательного дела. Настоятельно прошу вас проводить меня к нему!

Полицейский нехотя повернулся и махнул рукой, приглашая следовать за ним. У патрульной машины они остановились:

— Господин лейтенант, тут один субъект хочет с вами поговорить. Сам озирается, весь какой то затравленный. Показывал бумажку Боннского налогового управления. В высшей степени подозрителен.

Лейтенант, сдвинув фуражку на затылок, курил в машине.

Его объемный живот упирался в рулевое колесо, а мощная рука, обнаженная по локоть, покоилась на спинке сиденья. Он явно скучал, временами покашливая от едкого дыма. На Хорста взглянул мельком и неохотно бросил:

— Ну чего надо, говори и проваливай!

Фромм с нескрываемым раздражением покосился на стоящего рядом полицейского:

— Господин лейтенант, прикажите ему отойти, я не могу говорить в его присутствии.

— Хорошо. Вертхольц, отойди на пять шагов и держи этого парня на мушке. Если он начнет дергаться, стреляй куда учили. Все. Теперь слушаю.

— Я представляю здесь следственный отдел Германского отделения комиссии при ООН по контролю за распространением военных технологий. Мой отдел имеет статус Интерпола. Вот удостоверение и предписание об оказании содействия со стороны полиции, бундесвера и других организаций. Дело, по которому я здесь нахожусь, требует сугубой секретности, и поэтому вы лично несете ответственность за возможную утечку информации.

Лейтенант, бросив сигарету, принялся изучать протянутое ему предписание и удостоверение. Пристально разглядывая каждую строчку, будто проверяя фальшивую банкноту на наличие опечаток и неточностей, он все время пытался освободить свой лоб от наворачивающихся капель пота. Смахивал их несвежим платком, но они снова скатывались из под коротко стриженных рыжих волос и из под глянцевого козырька фуражки.

— Да, интересно, если я вам не поверю, вы что же, предъявите карточку, что вы канцлер или министр обороны?

Хорст в ответ холодно улыбнулся:

— Господин лейтенант, мне кажется, что в данной ситуации шутки неуместны. Постарайтесь отдавать себе отчет в своих действиях и словах.

Полицейский побагровел, расстегнул пуговицу рубахи и ослабил галстук.

— Ладно, не нужно на меня давить. Что вам требуется?

— Я нуждаюсь в помощи кого нибудь из ваших людей и свободном передвижении в зоне оцепления. Кроме того, прошу убрать телевизионные камеры, чтобы избежать нежелательного попадания моего лица на федеральные телеканалы.

Хорст сунул обратно документы и выпрямился. Полицейский нехотя вылез из машины и облокотился на открытую дверцу.

— Что вы собираетесь здесь предпринять, если не секрет?

— Необходимо проникнуть на пятый этаж в контору «Майнц Телефункен» до того, как пожарные зальют там все. Проникнуть и вынести оттуда кое какие документы.

— Это безумие. Вы угробите моих людей, да и сами сжаритесь, как в печке. Мне кажется, это надо поручить славным парням в белых касках с кислородом за спиной.

Хорст оглянулся на столб дыма, окутывающий здание, и холодно возразил:

— Сомнения ваши понятны, но мне кажется, что пожарные с большей охотой вытащат стопку «Плейбоя», чем нужные и важные бумаги. Я ожидаю от вас действий, господин лейтенант.

— Хорошо. Эй! Вертхольц! Вдвоем с Гесбергером будете помогать этому господину. У него важное задание. Все его приказания являются обязательными для исполнения.

Стоящий неподалеку полицейский, тот, что хотел вышвырнуть Хорста за флажки, козырнул и отправился за напарником. Дубинка и пара наручников уныло закачались на его бедре. Лейтенант, докурив сигарету, отогнал патрульный автомобиль в сторону, давая проезд настырно сигналящей громадной машине цистерне. За ней осторожно пробиралась сквозь толпу еще одна. Водители раздраженно кричали на зевак, пугливо кидающихся в стороны от протекторов мощных и широких колес цистерн.

Хорст Фромм застегнул молнию куртки до конца, покрутил плечами.

Ничего не мешало, тело было готово к встряске. Подошли Вертхольц и Гесбергер. Хорст, пристально осмотрев обоих, сухо представился:

— Удо Цойшель. От вас, господа, потребуется максимальная концентрация внимания. Вперед!

Через несколько минут они втроем уже карабкались по старой металлической лестнице, врезанной в кирпичную стену, со стороны двора. Патрульный пожарный, с передатчиком у рта стоящий напротив, на крыше исторического музея, увидел их, недоуменно пожал плечами и равнодушно отвернулся.

Лестница заметно раскачивалась. Из щелей между оконными рамами густыми струями валил дым, лез в горло, легкие, въедался в глаза. На пятом этаже на головы смельчаков хлынула вода, падающая по внутреннему скату крыши. Вертхольц от неожиданности чуть не сорвался вниз.

— Черт побери, полицейского сделали верхолазом, а теперь вот и пожарником.

Гесбергер, сопя и утирая рукавом мокрое лицо, размазывая по нему осевшую на кожу гарь, процедил сквозь зубы:

— Принес же ветер из задницы этого малого со своими проблемами. Сейчас стоял бы спокойно в оцеплении, а тут прыгай, как макака на сковородке…

Фромм в это время, разбив носком туфли стекло, старался отщелкнуть оконную задвижку, но та не поддавалась. Пришлось раскрошить еще одну створку и выломать перекладину. Протяжно и тоскливо завыли сирены внутренней сигнализации. Ругаясь и стряхивая с полей фуражек колотое стекло, полицейские влезли в помещение вслед за Хорстом, спрыгнули со стола, стоящего прямо под окном, и прошли через широкую комнату к противоположным окнам. За ними уже бушевал огонь и рвался вверх плотный дым. Фромм прислонился лбом к горячему стеклу и смотрел вниз на толпу, выискивая того парня с квадратной челюстью. Неприятное чувство прозрачности стен, через которые изучал его чей то взгляд, усилилось. Он раздраженно повернулся к тихо шумящей телевизионной камере, вмонтированной под потолком, и запустил в нее металлическим стулом. Та оторвалась, повисла на проводах, а стул рухнул на пишущую машинку, из которой торчал лист бумаги.

Гесбергер выдернул его и прочитал: