Не бойся - А. Шантарский Страница 18

Казаков Алексей скучал в подсобном помещении столярки. Всей своей тяжестью давило на него одиночество. Закончился срок отбывания в колонии у Диксона, и сегодня утром его освободили. Первый день без друга, напарника по работе, соседа по койке и подельника во всех делах он переносил тяжело: пробовал тренироваться — не пошло, читать книгу — не мог сосредоточиться и уловить смысл прочитанного. Он бы с удовольствием напился, но после вчерашних проводов испытывал отвращение к спиртному. Атаман отложил книгу в сторону и уставился в одну точку. Его рассеянные мысли блуждали, перескакивая с одного на другое. То он вспоминал отца, из-за которого попал на зону, и тогда лицо его искажала ненависть и в суженных зрачках загорался недобрый огонь. То перед ним возникали образы матери, брата и сестры, тогда черты лица постепенно разглаживались и в глазах появлялась теплота. Они светились, когда перед ним вставал образ Светланы: красивые очертания суровых губ трогала нежная улыбка. Однако о чем бы он ни думал, все время мысли возвращались к разлуке с Маратом, и опять наваливалась невыносимая тоска.

— Грустишь? — Атаман и не заметил, как вошел в подсобку отрядный. — Не к лицу новому бригадиру пребывать в таком подавленном состоянии.

Алексей встряхнул головой и бросил печальный взор на офицера.

— Нет причин для особой радости.

— Понимаю, — старший лейтенант опустил свое массивное тело на свободный стул, тот заскрипел под ним, непонятно каким образом выдерживая такую тяжесть. — Диксон вел себя так же, когда освободился Сутулый.

«Все-таки прочные стулья выпускает местная фабрика», — почему-то промелькнуло в голове Казакова.

— Я к чему разговор клоню, — продолжил Мирошниченко. — Необходимо подыскать нового напарника — и все образуется.

— Неужели тебе, начальник, мало денег, которые мы добыли в последний раз? — по-своему понял его собеседник.

— Сумма немалая, — согласился отрядный. — Несколько лет можно беззаботно прожить, ни в чем себе не отказывая. Но! Во-первых, аппетит приходит во время еды, во-вторых, по доходам и расходы и, в третьих, я не собираюсь похоронить дело, которое организовывал с таким трудом и которое много лет не дает сбоя. В настоящее время ты в нем последнее звено и, чтоб оно не зачахло, должен передать опыт следующему.

— А ты не боишься, что хорошо отлаженная машина может когда-нибудь дать сбой? — Алексей убедился, что правильно понял начальника, и не собирался перед ним лебезить.

— Не боюсь. — Офицер вперил в собеседника пристальный взгляд своих злобных глаз. — До тебя всем объяснял, не поленюсь повторить еще раз. От этого проиграет в первую очередь тот, из-за кого произойдет сбой.

— Можешь не продолжать, — прервал его Атаман, они много раз беседовали с Маратом на эту щекотливую тему, и что произойдет в случае неудачи, он знал. — Но где взять напарника, который передаст опыт следующему? Почти все в бараке освобождаются раньше меня или переводятся на зону к взрослым. — Подросток серьезно посмотрел на офицера. Однако подростковый возраст в нем выдавало только лицо, а высокий рост и тренированное тело с широкими плечами говорили о зрелости.

— Пусть тебя не волнуют подобные мелочи, — успокоил Атамана Мирошниченко. — Я не стану возражать, если ты успеешь передать опыт два раза, — скривил он губы в улыбке.

— Заметано, — согласился Атаман с меньшей радостью, чем отрядный.

На этом разговор и закончился. Алексей вновь остался один, но теперь он уже ломал голову над тем, кого взять в напарники, по тем или иным причинам отметая кандидатуру за кандидатурой. Сколько парень ни старался, а реальной замены Диксону он не видел. Помогли события, которые разыгрались вечером в бараке.

За полтора часа до отбоя, после занятий в школе, Атаман вернулся в барак, который встретил его зловещей тишиной. Ничего не подозревая, он прошел в угол, намереваясь занять освободившуюся койку Диксона. В том, что это место принадлежит по праву ему, он не сомневался. Но каково было его удивление, когда Алексей обнаружил там развалившегося Тюленя.