Букет прекрасных дам - Дарья Донцова Страница 17

— Вава!!! Это Люси!!! — И добавила уже совсемтихо: — Ты что, чувств лишился?

— Сражен ее неземной красотой, — шепнул я в ответи двинулся знакомиться с очередной кандидаткой в невесты.

Кстати, я совершенно не соврал, внешность дамы подействовалана меня потрясающе. Таких особ, ей-богу, я еще не встречал.

Представьте себе стог сена, замотанный в эксклюзивное платьеот дорогого портного. Впрочем нет, не платье, а чехол для танка из тонкогобархата, расшитый золотошвейками. Прямо на стоге без всякой шеи сидела голова согромным количеством черных кудрявых волос. Растительности было столько, что ихобладательница запросто могла победить на конкурсе пуделей. Когда-то в школьныхучебниках биологии была иллюстрация «Волосатый человек Евтихиев». Люди моегопоколения обязательно припомнят эту фотографию. Так вот, Люси могла считатьсяего родственницей. Ее брови, черные, густые, сросшиеся, напоминали бровиЛеонида Ильича Брежнева, а мощным усикам над пухлой влажной красной губкоймогло позавидовать любое лицо кавказской национальности. Думаю, что вобнаженном виде ее тело должно выглядеть экстравагантно, если она не тратитвесь бюджет на эпиляцию.

Поцеловав потную руку претендентки, я сел рядом и завелсветскую беседу.

— На улице холодно.

— Просто невероятно, — ответила Люси,краснея, — метет.

— Отвратительная погода.

— Совершенно согласна.

— Слишком ветрено.

— Просто с ног сбивает.

— Дорога — каток.

— И не говорите, еле доехали.

— Снег просто валит.

— Сплошной туман.

— Желаете коньяку?

— О, нет, благодарю, лучше кофе, но, похоже, его нескоро подадут.

— Для вас я готов пойти на кухню.

— Что вы, что вы, ни в коем случае.

— Желание дамы для меня закон, — заявил я и,обрадовавшись, что хоть на время избавлюсь от копны, почти побежал к Таисии.

На столе стояла тарелка с кулебякой. Я взял кусок ипробормотал:

— Твоя правда, следовало сначала зайти сюда иподкрепиться.

Тася, колдовавшая у мойки, захихикала.

— Жуткая уродина, где Николетта таких отыскивает?По-моему, она нарочно их подбирает.

— Что, Ванечка, — раздался сзади голос, —удрали от предполагаемой женушки?

Я обернулся. На пороге, широко улыбаясь, стоял Лев ЯковлевичВодовозов. Я люблю этого старика. Во-первых, он единственный из всех знакомых,который ни разу не назвал меня Вава. Во-вторых, он давний приятель отца,Николетты и Элеоноры. А в детстве я просто обожал Льва Яковлевича, потому чтоон один мог спокойно заявить маменьке:

— Николетта, отцепись от ребенка.

— Но он опять принес кучу двоек! — вопиламаменька, горевшая справедливым желанием надавать мне пощечин.

— Уймись, — велел ей Водовозов, — себявспомни, у тебя в аттестате не было ни одной четверки, сплошные «удочки».

— Лева, — отбивалась маменька, — при ребенкенепедагогично критиковать родителей.

Но Лев Яковлевич обнимал меня за плечи и смеялся:

— Ничего, ничего, пусть знает правду. И потом, ну какон может с такими родителями проявлять способности к точным наукам? Не тушуйся,детка, двойка тоже отметка, вот кабы ноль поставили.

— Не понравилась Люси? — веселилсяВодовозов. — И что только Николетта каждый раз выдумывает! Решишьжениться, приходи ко мне на кафедру. Аспирантки, соискательницы, студентки,такая палитра…

Я не успел поблагодарить старика, так как в ту же секунду вкухню влетела Николетта, злая, словно Баба Яга.

— Безобразие, — зашипела она, — Вава, не смейменя позорить, шагом марш в гостиную.

— Сейчас, только приготовлю кофе для Люси…

— Отцепись от парня, — вздохнул Водовозов, —захочет ярмо надеть — сам себе пару найдет.

— Лева, — процедила мать, — умоляю тебя, невмешивайся. Вава не способен найти себе приличную партию. Он каждый разприводит сюда нищих, безродных дворняжек! Я же нахожу потрясающие варианты, ноон из ослиного упрямства все портит. Люси патологически богата! У нее такоеприданое! Дом, роскошная квартира в центре, а посмотрите на ее украшения!

Я молча мешал кофе и джезве.

— Но она ему не нравится, — рявкнул ЛевЯковлевич, — извини, конечно, но спать-то ему с ней, а не с квартирой.

— Лева! — повысила голос Николетта. — Ваваобязан думать не только о себе! У него есть я!

Я попытался подавить смешок, дернул ручку турки, и кофеустремился на плиту, угрожающе шипя.

— Вот видишь, Лева, — ткнула Николетта пальцем с безукоризненноотполированным ногтем в лужу, — видишь, он ничего не может, даже такойерунды, как сварить кофе! Поэтому пусть благодарит бога, что у него есть мать.Люси — великолепная партия. Женится, а потом может спать с кем хочет!

— Дорогая, — в притворном ужасе воскликнулВодовозов, — ты толкаешь ребенка в пучину порока!

— Лева! — побагровела матушка. — Со своимсыном я как-нибудь разберусь самостоятельно. Таисия, немедленно вымой плиту иподай Люси кофе. Вава, в гостиную, живей.

Перечить маменьке нет никакого смысла. Подталкиваемыйостреньким кулачком в спину, я продефилировал к гостям, уселся возле стога сенаи продолжил светскую беседу.

Утром следующего дня я проснулся от стука в дверь.

— Ваняша, хорош дрыхнуть, — заявила Нора,вкатываясь в мою спальню.

Схватив бамбуковую палку с крючком, она ловко раздвинулазанавески и швырнула мне на одеяло ярко-голубой дамский пуловер.

— Ну-ка глянь.

— Зачем?

— Что можешь сказать об этой вещичке?

Я помял в руках грубоватое трикотажное полотно.

— Ну, пуловер, женский. Выглядит отвратительно, но,насколько я знаю, теперь такие в моде. У Риты полно таких кофт.

— Таких, да не таких, — рявкнула Нора, —Марго одевалась в бутиках, а эта тряпка стоит не дороже двухсот рублей.Прикинь, как странно.

— Что?

— Эта вещь была на Рите в день гибели.