Маникюр для покойника - Дарья Донцова Страница 17

Я не слишком большая театралка и в храмМельпомены хожу редко, но «Рампу» знаю. Несколько лет назад там поставилискандальный спектакль, и весь бомонд засветился на премьере, естественно, и мыс Мишей сидели в третьем ряду. В тот день на мне было черное платье, а изукрашений – брильянтовые серьги. Я равнодушна к драгоценностям, но Мишачастенько повторял: «Жена – витрина семьи. Надевай побольше камушков, а топодумают, что у меня дела плохо идут».

Парадный вход оказался заперт, пришлось идтисо двора. У двери за столом читал газету крупный мужчина.

– Вам кого?

На секунду я растерялась, потом промямлила:

– Насчет Кости Катукова…

– Допрыгался, – неожиданно злозаявил дежурный, – добегался по чужим бабам, догулялся…

– Зачем вы так, человека убили…

Секьюрити махнул рукой:

– По нему давно пуля плакала, мразь, а немужик, и чего к парню бабье льнуло – ни рожи, ни кожи, один гонор. Артист!Тьфу, слушать тошно. Да у него всех ролей три штуки, а в каждой – две фразы.Таких, с позволения сказать, актеришков пол-Москвы. Вон меня в прошлом годутоже на сцену выводили, сундук выносил в спектакле «Боярыня Морозова», и чего,тоже теперь нос задирать надо?

Да, похоже, Константин сильно чем-то насолилмужику…

– Идите в двенадцатую комнату, –неожиданно сменил гнев на милость стражник, – там администратор ЛевВалерьянович, он похоронами занимается.

Я двинулась по узкому коридору, застеленномудовольно потертой красной дорожкой. Пахло дешевой косметикой, пылью и потом.Двенадцатый кабинет оказался последним, я вежливо постучалась.

– Кто там такой церемонный? –раздался возглас.

Я толкнула дверь и оказалась в помещенииразмером с мой шкаф в бывшей моей спальне. Просто удивительно, как в такомкрохотном пространстве уместились стол, стулья и допотопный сейф. Но самоебольшое удивление вызывал хозяин. Огромный мужик почти под два метра ростом,одетый в невообразимый кожаный костюм. Розовая рубашка совершенно не сочеталасьс ярко-зеленым шейным платком, а золотой браслет и большая круглая серьга влевом ухе сильно напоминали о цыганах. Впрочем, и волосы у парня оказались«восточные» – темные, почти черные, вьющиеся мелкими кольцами. Сзади юношастянул их резинкой, спереди на лоб падало что-то типа челки. Под статьвнешности оказался и парфюм – тяжелый, удушливый запах неизвестного одеколона.Такой аромат издают загнивающие лилии, и у меня моментально заболела голова.

– Вы ко мне? – поинтересовалсяадминистратор.

– Дежурный сказал, будто похоронами КостиКатукова занимается Лев Валерьянович? – вопросом на вопрос ответила я.

– Да уж, – вздохнул «цыган», –приходится, Костя не имел семьи.

– Говорят, вокруг него крутилось безумноеколичество женщин.

– Страшное дело, – ухмыльнулся ЛевВалерьянович, – сосчитать нельзя, ухитрялся одновременно крутить роман спятью бабами! Вы только подумайте, пять сразу! Это же никакого здоровья нехватит! У него теория существовала: в каждой женщине есть изюминка, надо еетолько отыскать… Погодите, – спохватился болтун, – а вы ему кемприходитесь?

Я удрученно молчала. Ответ на такой простойвопрос я забыла приготовить.

– Стойте, стойте, – воскликнуладминистратор, – догадался! Вы из милиции и пришли кой-чего узнать обубитом? Ведь я прав?

Интересно, чем я так похожа напредставительницу правоохранительных органов? Вот уже второй человек принимаетменя за оперативницу.

– Конечно, прав, – не дожидаясьответа, ответил администратор. – Знаете, я обладаю экстрасенсорнымиспособностями, могу головную боль убрать, а уж людей чую! Даже актеры вратьперестали! Так что, если хотели скрыть факт своей принадлежности к славномуплемени синих шинелей, здесь это не пройдет.

И он противно захохотал, страшно довольныйсобой и своей проницательностью. Первый раз за всю жизнь мне пришла в головумысль – врать очень просто, надо только чуть-чуть составить мнение о собеседникеи выложить ему то, что он желает услышать, подтвердить, так сказать, мнение осебе… Вот, например, Льву Валерьяновичу даже не придется ничего объяснять, сампридумал, сам поверил, сам страшно горд прозорливостью. Ну умела же я уходить,улыбаясь, со сцены, чувствуя в душе слезы и горечь? Отчего бы не попробоватьчуть-чуть поиграть в жизни?

Я вздохнула и развела руками:

– Да, с таким человеком, как вы,непросто. Честно говоря, я придумала байку, будто являюсь одной из его бывшихлюбовниц и хочу узнать день похорон, однако вы сразу меня раскусили!

Лев Валерьянович потер руки:

– Ну я бы вам не поверил! Совершенно непохожи на предмет Котькиного интереса!

– Почему, слишком стара? Кстати, сколькоему лет?

– Тридцать восемь, а насчет возраста выне правы, годы для Котика не имели никакого значения, один раз он полгодапровел с дамой, давным-давно отпраздновавшей пятидесятилетие. Просто всех егоженщин объединяло одно – они были несчастненькие.

– Можно поподробней? – попросила я иустроилась поудобнее в продавленном кресле. – Желательно с именами,фамилиями и адресами…

Администратор хмыкнул:

– Я не вел его донжуанский список. Могусказать только, что в театре полно молодых, красивых актрис, а Костя к ним дажене приближался.

– Почему?