Невидимка из Салема - Кристоффер Карлссон Страница 15

– Какого хрена ты делаешь? – сказал второй.

Первый огляделся по сторонам, что заставило меня вжаться в дерево.

– Мы можем спокойно забрать его, – ответил первый. – Как будто этот мудак заявит на нас. Если он раньше этого не сделал, то почему должен на этот раз?

– Но мы никогда раньше не забирали его вещи.

– Но раньше он нам не создавал таких проблем.

– Сволочи, – выдавил из себя Влад.

– Да он сам напрашивается. Он вполне этого заслуживает.

Они начали обыскивать его. После того, как кошелек был вытащен, один из них всадил ему колено в живот, в то время как второй снова беспокойно огляделся. Влад упал на площадку, а парни бесшумно спрыгнули на землю и легкой и уверенной походкой ушли оттуда.

И когда они с Фредом попытались в очередной раз меня запугать, я выложил ему все, что видел в тот вечер, и Влад побледнел. Я не помню, что говорил, – возможно, что-то о том, какой он слабак.

Фред удивленно глядел на Влада, а тот не сводил глаз с меня, потом моргнул и погнался за мной по пригороду Салема.

Мы с Гримом вышли из автобуса и направились к заднему двору школы Рённинге, и тот случай, произошедший несколько лет назад, снова всплыл в моей памяти. Владу и Фреду исполнилось по восемнадцать, и они оба переехали из Салема. Так случалось со многими. Они просто исчезли.

Я попытался вспомнить, догнали ли меня в тот вечер, когда я открыто противостоял Владу и тот начал охоту за мной. Но то происшествие смешалось в памяти со многими другими подобными. Возможно, я даже убежал.

– О чем задумался? – спросил Грим, шагая рядом со мной.

– Вспомнил кой о чем.

– Что-то неприятное?

– Почему?

Он опустил глаза и коротко кивнул.

– Ты кулаки сжал.

Я постарался расслабиться вместо того, чтобы проверить его слова.

– Вовсе нет.

Он снова посмотрел на мои руки, но сейчас они уже безвольно висели вдоль тела. Мы подошли к площадке и запрыгнули на нее. Я прислонился к стене, у того места, где когда-то стоял Влад. Мы ждали Юлию, которая еще училась в старшем классе Рённинге. И как я ее раньше не замечал? Она поступила всего на год позже меня, мы вполне могли столкнуться в школьном коридоре. Юлия Гримберг была в моем вкусе.

Грим сидел и болтал ногами в воздухе. Слева от нас щелкнула система открытия ворот, и дверь начала с тихим гудением подниматься, остановившись на уровне моего бедра. Оттуда выскользнула Юлия, одетая в блеклые джинсы и черную майку с надписью THE SMASHING PUMPKINS[7]светло-желтого цвета.

– Знаешь, ты ведь могла и обойти, – сказал Грим. – Зачем так выпендриваться?

– Там охранник на углу. Он меня видел.

Юлия уселась рядом с Гримом на площадку, и я подвинулся поближе к ней. Не думаю, что Грим воспринял это как нечто странное, но я не был уверен до конца. Наши с ней ноги в джинсах соприкасались. Из своей сумки Грим вытащил тетрадку на кольцах и пролистал до чистой страницы, а я следил за ним. По большей части конспектов там было немного – в основном небольшие зарисовки и эскизы; некоторые были практически полностью исчерканы надписями и разобрать их не представлялось возможным.

– Что написать?

– Не знаю, – проговорила Юлия. – Типа, я уезжаю.

– Вы уезжаете? – спросил я.

– Нет. Мы с классом едем в турпоход для укрепления командного духа. Если ты не можешь поехать, то обязан принести справку от родителей.

– А их вы попросить не можете?

Она отрицательно покачала головой.

– Сегодня – последний день для сдачи справки, а я забыла. К тому же они никогда мне ее не напишут.

– Почему нет?

Юлия посмотрела на Грима, который молча писал короткую записку, стараясь изменить свой почерк. Оставалось только поставить подпись. Он открыл ранее исписанную страницу в тетради. Там красовались те же рисунки и три колонки неразборчивой подписи. Наверху был приклеен листочек с оригиналом, как я понял позднее. Он изучил его еще раз, снова открыл записку в тетради и сделал пару быстрых движений, держа подпись в памяти. Затем вырвал лист и показал Юлии отлично сымитированный документ.

– Так сойдет?

– Прекрасно, – ответила она.

Йон сложил пополам записку и протянул ей.

– Они поняли, что мы давно их дурим таким образом, – взглянула на меня она. – В нашем классе даже собрание было на эту тему. Так что теперь нужно хорошо готовиться.

– Серьезно?

– Серьезно. – Юлия встала, еще раз сложила листочек и засунула в задний карман джинсов. – Я должна идти, скоро начнутся уроки.

– Увидимся дома, – сказал Грим.

– До встречи, – сказал я и попытался улыбнуться.

– Ага, – сказала Юлия и исчезла, выбравшись сквозь полуоткрытые двери гаража.

Он стрелял в птиц из пневматического ружья, мог чуять запах денег и подделывать подписи родителей. И его звали Грим. В моих глазах он все больше превращался в персонажа комиксов или героя фильмов. Но на самом деле Йон был совершенно обычным и настоящим.

– Кто-то же должен платить по счетам и подписывать документы, – сказал он, когда мы садились в школьный автобус до гимназии Рённинге. – Во всех семьях так заведено. Я подозреваю, что и в твоей тоже. Ничего странного, – он пожал плечами. – В нашем доме этим занимаюсь я, потому что больше никто об этом не помнит.

Все началось с того, что их мама забыла подписать документы из Государственной страховой кассы. Грим нашел их лежащими на кухонном столе. Их отец тогда был на больничном, и пришедшие бумаги касались их финансовой поддержки. К тому же там лежали неподписанные бумаги из структур по социальному обеспечению. Грим нашел образец подписи мамы, потренировался в своей тетради, уверенной рукой расписался в двух документах и отправил их по почте. Подобные вещи случались и в дальнейшем, и Грим рассказал Юлии, которая, в свою очередь, выложила все отцу.

– Он, конечно, безумно рассердился. В конце концов, это просто незаконно. Я не знаю… Но довольно скоро я уже лучше разбирался в их деньгах, чем они сами. Папа не умел, а мама болела и принимала лекарства, которые притупляли ее способность к концентрации. В итоге все делал я, платил по счетам и прочее – в сущности, только из-за Юлии, чтобы она… не волновалась, что ли…

Водитель автобуса включил радио, и в тишине, повисшей между мной и Гримом, зазвучала песня.

– Как больна?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказал, что твоя мама больна.

– А я разве не говорил раньше?