Неземное тело - Галина Куликова Страница 14

— Мне показалось… — пробормотала Лайма. —Показалось, что кто-то зовет на помощь.

— Из лесу? — не поверил Анисимов. — Выуслышали это, сидя у себя дома?

— Ну и что. Ночью звуки разносятся далеко.

— Не настолько далеко, — отрезал он. — Крометого, я ничего такого…

И тут до них донеслось жалобное поскуливание.

— Вот! — воскликнула Лайма. — Я же говорила!Слышите?

— Кажется, это просто собака, — сказал Анисимов,следуя за ней. Она уже увидела дуб и продиралась к нему сквозь кусты. —Куда вы несетесь?

— Разве собака не может звать на помощь?

— Но откуда вы знаете, где она? Я, например, не могусориентироваться.

Когда они подошли совсем близко к дубу, поскуливание перешлов отрывистое жалобное тявканье. Анисимов поводил фонариком по сторонам, и впляшущем круге света их глазам предстал маленький серый пудель с красным бантомна ухе. Он был привязан за поводок к тонкой березке. Увидев людей, песик принялсяперебирать лапами и припадать к земле, изо всех сил виляя хвостиком.

— Да это же Лили! — изумленно воскликнулАнисимов. — Сашкина любимица!

— Лили, девочка, — приговаривала Лайма, став наколени.

Она отвязала бедняжку, подняла на руки и прижала к себе.Собачка вертелась юлой и все норовила облизать ей лицо.

— Как она сюда попала? Просто ума не приложу… Это такстранно!

— Кто такой Сашка? — спросила Лайма,притворившись, что ничего не знает о других своих соседях.

— Александра Журвиц, певица. Сценический псевдоним —Саша. Ее дом находится рядом с вашим. Наверняка она сейчас пьет валерьянку.Надо срочно отдать Лили хозяйке, она жить без этой собаки не может. Непредставляю, кто мог притащить ее сюда…

Лайма молча шагала впереди. Как и полагается в подобныхобстоятельствах, из-за туч нежданно-негаданно выкатилась желтая луна и веселозасияла в небе, освещая путь.

— Все-таки я не могу понять, — не унималсяАнисимов, — как вы услышали тявканье, сидя в своем доме?

— Разве вы не знаете, что у женщин хорошо развитаинтуиция? — спросила она через плечо. — Мне подсказало сердце.

— Может быть, вы медиум? — пробормотал Анисимов. Исам себя осадил: — Нет, вряд ли. Ну, что вы остановились?

— У меня кружится голова, — ответила Лайма исглотнула. — И еще меня тошнит.

— Давайте я понесу Лили.

Он взял у нее собаку, которая охотно облизала и его тоже, иначал выбираться на дорогу. Из-под его ботинок летели мелкие камушки.Почувствовав, что позади никого нет, он нетерпеливо обернулся. Лайма лежала втраве, раскинув руки в стороны. Несколько локонов выбилось из прически, придавей растерзанный вид.

— Лили, кажется, тебе придется идти лапами. Я понесукого-то другого, — пробормотал Анисимов.

Вернулся обратно и попытался привести Лайму в чувство. Напохлопывания по щекам она не реагировала. Он стал трясти ее за плечи, но тут жеперестал, потому что побоялся, что у нее оторвется голова. Голова моталась изстороны в сторону, словно держалась на тряпичной шее.

— Женщины — это такие существа, — сообщил Анисимовпританцовывающей вокруг него собачке и поднял Лайму на руки, — которыесозданы для того, чтобы приносить вред мужчинам. Они совершают необъяснимыепоступки, много говорят, повсюду суют свой нос, а как только ты хочешьпоставить их на место, падают в обморок.

Несмотря на стройность. Лайма оказалась довольно увесистойдля километровой прогулки. Анисимов изо всех сил отставлял локоть, чтобыподдержать ее затылок. Длинные ноги в разноцветных кедах потешно болтались втакт его шагам. Юбка была слишком короткой для того, чтобы спаситель чувствовалсебя уверенно.

— А тащить-то ее придется ко мне в дом, —пожаловался он собаке, добравшись наконец до заветного поворота. — Онаприехала одна, и за ней некому ухаживать.

Он взглянул на темные окна коттеджа Александры Журвиц идобавил специально для Лили:

— Судя по всему, твоя хозяйка спит, поэтому тебе тожепридется переночевать у меня.

Лили, кажется, была не против. Высунув розовый язык, онапомчалась по садовой дорожке — уши развевались у нее за спиной. Потом в такомже темпе вернулась обратно, грозя запутаться у Анисимова в ногах и статьпричиной его катастрофического падения.

— Уймись, псина, — шикнул он и проворчал: —Впрочем, чего я от тебя жду? Ты в своем роде тоже женщина…

Лайма странно смотрелась на его диване. Невозможно было непризнать, что она чертовски хороша собой. Анисимов проверил ее жизненныефункции — пульс, дыхание, температуру — и решил, что нет никаких основанийподнимать шум. Наверное, у нее легкое сотрясение мозга.

Он нервно прошелся по комнате, потом сходил на кухню, досталлед и замотал его в полотенце. Вернулся и приложил полотенце ко лбупострадавшей. Лили тем временем забралась на журнальный столик и насыщаласьобнаруженным в вазочке печеньем.

— Совершенно ясно, что хозяйка позволяет тебевсе, — пробурчал Анисимов.

Лили восторженно гавкнула и принялась по своему обыкновениювращать коротким хвостом. Совесть не позволила Антону убить столь неподдельнуюрадость, и он сделал вид, что собака на столе — дело совершенно обычное.

Полотенце пришлось держать двумя руками, чтобы лед невывалился на пол. Отчего-то Анисимова сильно раздражала высокая прическа Лаймы.Он осторожно провел рукой по ее затылку и нащупал шпильку. Вытащил ее. Потомнашел еще одну и вытащил тоже.

— Туго стянутые волосы нарушают мозговоекровообращение, — объяснил он собаке. Лили была со всем согласна.

Действуя предельно осторожно, Анисимов распустил Лаймеволосы и немедленно понял, что сделал это зря. Теперь она выглядела совершеннонеотразимой. Если бы он не слышал мощный звук удара при ее столкновении сдеревом, то подумал бы, что все это представление с обмороком — злой умысел.Жизненный опыт подсказывал ему, что женщины живучи, как тараканы, и проявляютслабость только тогда, когда им это выгодно.

Она приехала одна, и командовать ей решительно некем. И тутон — совершенно беззащитный и даже ничем не огороженный.

Когда девица пришла в себя, Анисимов немедленномобилизовался. Нужно сразу дать понять, что тут ей не на что рассчитывать.Поэтому стоило Лайме шевельнуться, как он поцокал языком и сказал:

— Ну и вид!

Она посмотрела на него долгим затуманенным взором ипробормотала:

— У вас зеленые глаза.

— Это не сможет изменить наших добрососедскихотношений. Как вы себя чувствуете?

— Странно.

— Хотите чаю?