На стороне бога - Чингиз Абдуллаев Страница 14

— Вы не знаете, что конкретно произошло на съемках? —уточнил Дронго.

— Я не расспрашивал. Ей было неприятно, и она никогда неговорила со мной на эту тему.

— Понятно. Последний вопрос. У нее действительно былисложные отношения с Погорельским? Или он иногда срывался?

— Какие отношения? — недовольным голосом переспросил Сергей.— У них не было вообще никаких отношений. Погорельскому нравится Толдина,которую он снимал уже в четырех фильмах. Все знают, что она его «прима». А Катябыла не в его вкусе, но на этот фильм он почему-то согласился ее взять.Наверное, из-за Толдиной. Они вместе с Катей работают в одном театре.

— Понятно. Спасибо вам, Сергей. И примите моисоболезнования.

Буянов как-то неопределенно кивнул головой и вернулся кстолику. Дронго прошел в бильярдную комнату. Усманов торжественно показал емукоробку свечей.

— Теперь мы не останемся без света, — сказал он.

— Надеюсь, что до этого не дойдет, — пробормотал Дронго. —Лучше бы ваши друзья сумели найти и запустить движок.

— Найдут, — убежденно заявил Усманов. — Вы недооцениваетеНуралиева. Он такой дотошный, найдет все, что угодно.

— Я пойду и посмотрю, как они там, — сказал Дронго, надеваякуртку.

В этот момент свет моргнул в третий раз, и на целую секундуони остались во тьме. Секунда показалась долгой.

— Хорошо, что мы нашли свечи, — сказал Усманов. Дронго взялсвою куртку и, надев ее, вышел из дома. Ветер несколько стих, но дождь толькоусилился и теперь лил сплошным потоком. Дронго обошел дом и поспешил в подвал,где, очевидно, должен был находиться движок, рассчитанный на автономноеобеспечение светом. Внизу он обнаружил Нуралиева, сидевшего на стуле, истоявшего рядом Олега Шарая. В подсобке было темно, лампочка едва освещала всепространство, и фигуры людей, казалось, расплывались в полумраке.

— Движок нашли, а бензина нет, — невесело объяснил Нуралиев.— Олег, иди в дом, может быть, на кухне есть бензин. Посмотри как следует.

— Откуда там бензин? — лениво спросил Шарай. — Может быть,спирт там и есть, но его лучше в себя заливать.

— Ступай и посмотри, — недовольно повторил Алтынбай, — давайбыстрее.

Хочешь, чтобы мы без света сидели?

Когда Шарай вышел, Дронго сел рядом с Нуралиевым.

— Думаете, там будет столько бензина?

— Не знаю. Может, и не будет, — равнодушно ответил Алтынбай.— Все равно нужно посмотреть и успокоить людей немного, чтобы не такволновались.

Главное — чтобы не было паники. Это хуже всего.

— А вы опытный человек, — сказал Дронго.

— Конечно, — кивнул Алтынбай. — Мне тридцать четыре, из нихполовину жизни я воевал. Будешь тут опытным.

— Я думал, вам больше, — признался Дронго. — Вы кажетесь старше.

— Это из-за контузии. Я обрил череп после ранения инастолько привык ходить лысым, что теперь уже регулярно ношу эту прическу, еслиможно так выразиться.

— Где вы были ранены?

— У нас в Таджикистане во время гражданской войны. Прямо вДушанбе меня и ранило. Я потом несколько месяцев в госпиталях валялся. Страннодаже: я две войны прошел, а так глупо подставился.

— Где вы воевали до этого?

— Сначала в Афганистане, — сообщил Алтынбай, — а потом у насв Таджикистане. Будешь тут опытным человеком.

— Вы ведь говорили, что были борцом? — напомнил Дронго.

— Был, — невесело кивнул Алтынбай, — был и сплыл.

— Не понял.

— Не дали мне завершить мою борцовскую карьеру, — усмехнулсяАлтынбай.

— Еще в восемьдесят шестом, когда я стал чемпиономТаджикистана по борьбе. Мне тогда двадцать один год был. Казалось, что впередикарьера, удача, награды. Мне говорили, что я легко стану чемпионом Европы. Яведь не всегда был таким тяжелым. Тогда в моем весе конкурентов у меня не было.Но все получилось по-другому. Все рухнуло в один день…

— Почему? — поинтересовался Дронго. Его собеседник молчал. —Если вам неприятно, то можете не отвечать, — тактично заметил Дронго.

— А чего скрывать? — вздохнул Алтынбай. — Сейчас уже можноговорить. Об этой истории знал весь Душанбе. Мы отмечали мою победу вресторане. Как раз завершился чемпионат республики, где я стал чемпионом. Потомпришло сообщение, что меня берут в сборную Союза. Представляете, в какомсостоянии я был? И вот именно там появились молодые подонки. С нами былиженщины, красивые женщины.

Жена одного моего друга и сестра другого. Он ее специальнопригласил, хотел со мной познакомить. Мы с ее братом близко сошлись на сборах.Ну и пришли эти выскочки.

Сейчас даже странным кажется, что такое время было. Этипижоны не умели ничего делать, нигде не работали. Нынешние подонки хотя быворовать научились.

А те пользовались деньгами и связями своих родителей. Выможете себе представить, как все было. Сначала кто-то из них сказал обидноеслово, но мы попросили молодых людей не увлекаться. Их четверо было, а наспятеро мужчин и две женщины. Ну, я бы сам легко всех четверых раскидал. Этобыло нетрудно. Но они не успокоились. Один подошел и пригласил танцевать женунашего друга. Мы снова попытались объяснить, но он опять ничего не понял. Апотом слово за слово, как это обычно бывает, и кончилось тем, что один измерзавцев толкнул одну из наших женщин. В общем, была драка. Оказалось, что удвоих из этой четверки с собой были ножи. Кто мог подумать, что все такобернется? Они порезали двоих наших ребят, пока мы поняли, в чем дело. Тут,конечно, мы им выдали по полной программе. А когда закончилась драка,выяснилось, что у нас есть один погибший. Представляете, что с нами было?

Приехала милиция, и нас всех арестовали. Три месяца держалив тюрьме, пока шло расследование. Мы доказывали, что он случайно погиб —ударился виском о край стола. Но погибший был сыном заведующего отделом нашегоЦК, и его отец давил на следователей и прокуроров. Потом началосьрасследование, и прокурор составил обвинение в умышленном убийстве.

Нуралиев замолчал, словно вспоминая, как все было. Дронготерпеливо ждал.

— Три месяца, — невесело подвел итог Алтынбай, — но шел ужеконец восемьдесят шестого. Тогда в Алма-Ате были разные события, в Узбекистанприехала целая бригада следователей. В общем, уже нельзя было делать все, чтораньше делали. Нельзя было в открытую над людьми издеваться и невиновных втюрьму сажать. Тогда как раз московские газеты начали про это писать. И тутвыяснилось, что погибший накурился анаши. Нас из тюрьмы выпустили, но сразузабрали в армию. И конечно, я загремел в Афганистан.