Капли гадского короля - Татьяна Луганцева Страница 14

Катя пробежала листок глазами.

– Антибиотик, витамины, противовирусное…

– Обильное питье, – добавил Иван Федорович и показал рукой на огромный графин, наполненный какой-то малиновой жидкостью, – сам сварил из клюквенного и черносмородинного варенья.

– Спасибо, мне ужасно неудобно, что я вас так напрягла. Я не знала, что так получится, такой вирус где-то подхватила… Действительно, пришла к вам с лечением, а получилось, что сама слегла, да еще и вас напугала. Я сейчас уйду, не беспокойтесь, – засобиралась Катя, окончательно пришедшая в себя.

– Куда это ты собралась?! – У Ивана Федоровича от возмущения даже усы оттопырились. – Врач сказал лежать семь дней, не вставать! Только что с того света и куда-то собралась! Едва сбили температуру, и что? Ты же вся мокрая, малейший сквознячок, и того! Пишите письма!

– Но не могу же я у вас…

– А почему нет? У меня квартира большая, живу я один! Уж о больной врачихе позаботиться могу! А что характер у меня неуживчивый, так это извините! – Старик потряс в воздухе внушительным кулаком и сказал по слогам: – Не пу-щу! Я не душегуб какой-то! Звоните домашним, что вы в больнице.

Катя даже растерялась. Конечно, она понимала, что Иван Федорович прав, она настолько слаба, что не может еще и по лестнице спуститься. Но с какой стати она должна оставаться у него в доме? Внезапно Катя поняла одну вещь. Старик просто с ума сходит от одиночества! И вот наконец-то ему предоставился случай о ком-то позаботиться, с кем-то поговорить, причем этот «кто-то» еще больнее и слабее его и будет как бы зависеть от него. Нет, Иван Федорович не мог упустить такой шанс, по его решительному виду Катя это поняла. Она решила ему подыграть, тем более что в глубине души испытывала симпатию к этому ворчливому старику.

– Ой, чувствую, придется мне остаться у вас, Иван Федорович.

– Вот именно! Нечего скакать! – улыбнулся старик. – Сейчас я за тобой поухаживаю, накормлю тебя наваристым бульоном из мяса, что ты принесла.

– Что я принесла? – удивилась вполне искренне Катя.

– Как что? Целую сумку с сердцами говяжьими. Я еще подумал, куда вы столько сердец-то набрали и что с ними мне-то делать? Потом решил сварить супчик, сделать жаркое, а еще полпакета положил в морозилку. Так что сердцами мы с вами, юная леди, обеспечены на неделю, – сказал старик и пошел на кухню.

Катя встала с кровати и сделала несколько шагов за ним, ощущая дрожь и слабость в ногах. Она почувствовала, что от нее что-то отлепилось и упало на пол. Катя нагнула голову и сильно покачнулась. Если бы не подоспевший Иван Федорович, она бы растянулась на полу.

Старик крепко схватил ее и отволок на кровать.

– Ну, что же вы, медичка, такая упрямая. Лежите спокойно, я принесу поесть в постель.

– От меня отвалилась какая-то запчасть, – пожаловалась Катя.

– Это горчичник, – пояснил Иван Федорович. – Галина Дмитриевна сказала, что надо прилепить его вам на грудь.

– Так это он так давил на меня, что трудно было дышать… – Катя задумалась, – и весил словно целую тонну. – Она оттянула ворот футболки и посмотрела на свою голую грудь, где красовалось ярко-красное пятно от горчичника.

«Господи! Ивану Федоровичу надо было меня раздеть, чтобы положить горчичник. Он же видел меня голой», – вдруг закралась жуткая мысль в голову Кати, и, по всей видимости, эта жуткая мысль отразилась и на ее лице.

Иван Федорович перехватил ее взгляд и поднял руки, словно сдаваясь.

– Я не разглядывал ваши прелести, честное слово! Я же не извращенец какой-то! Вы метались в жарком бреду, еле дышали, и Галина Дмитриевна подтвердит, что все было пристойно. Екатерина Григорьевна, о чем вообще речь? Какие мои годы, чтобы интересоваться этим? Все уже… все в прошлом… – старик посмотрел куда-то вдаль, словно уходя в свои воспоминания.

Катю немного успокоили его слова.

– Все равно, в следующий раз я буду сама себе делать горчичники, банки, клизмы и прочее, если понадобится.

– Как скажете, – вышел из задумчивости Иван Федорович, – и уколы сами себе делать будете?

– Какие уколы?

– А вот тут вам выписали.

Катя замешкалась, чего-чего, а колоть сама себя она не могла.

– Я сделаю укол вам сам! – вызвался старик.

– Вы? А вы умеете? – Пациент поражал ее все больше и больше.

– Эх, дочка, я еще и не такое умею. Что мне только не приходилось делать в жизни. Вот, помню, случай был… У одного мужика зуб разболелся, ну просто сил нет, щека опухла, от боли он ничего уже не соображал. А вокруг снега и тайга, и никакой связи с Большой землей. Что делать? – выпучил глаза Иван Федорович.

– Что? – сглотнула Катя.

– Я взял пассатижи из набора инструментов, влил бутылку водки своему напарнику в глотку заместо обезболивания и вырвал зуб. Вот с такими корнями, – похвастался старик, словно рыбак уловом. – А ты говоришь, укол! Да раз плюнуть! Я, если надо, и операцию проведу.

– Меня оперировать не нужно, – быстро сказала Катя.

– Да это я так, к слову. Ну что, витаминчик вколем?

– Да, – обреченно ответила Катя, уже жалея, что согласилась остаться. Дед явно хотел поиграть во врача, и это не могло не настораживать. Катя с ужасом наблюдала, как ловко Иван Федорович вскрыл две ампулы, не дрогнувшей рукой набрал шприц и даже сменил иголку в целях антисептики.

– Ну-с… – протянул он.

Катя, вздохнув, перевернулась на живот и оголила верхнюю часть ягодицы.

– Еще больше, рука старая трясется, могу не попасть, – проговорил старик, усмехаясь.

– Ничего, попадете, вы меня тоже видами не балуете, – ответила Катя.

Укол Иван Федорович сделал легко и непринужденно.

– Знаете, почти верю уже, что вы зуб пассатижами вытащили, – перевернулась на спину Катя, – а теперь я вам сделаю укол. Вы мне, я вам, все очень здорово.

– Может, не надо? – поморщился Иван Федорович. – Я чувствую себя хорошо.

– Вы гипертоник. Вам прописаны уколы каждый день, – отрезала Катя и сделала укол Ивану Федоровичу.

Они посмотрели друг на друга, и Катя вдруг прыснула со смеху. Иван Федорович тоже рассмеялся.

– Хороши вы были, Катя, это точно. Вас обслуживает фирма «Ангелы с поднебесья», – передразнил он голос Елены Петровны, начальницы Кати. – Ничего себе «с поднебесья». Вы явились бледная, как смерть, с горящими глазами, в одной руке сумка с лекарствами, в другой – целый пакет кровавых сердец. Это просто Ангел смерти какой-то. Хорошо, у меня нервная система крепкая, – закашлялся от смеха старик.

– Эти сердца мне всучила одна женщина, благодарная пациентка, работающая на мясокомбинате. Возможно, они, то есть сердца, краденые. Иначе мне от нее было не вырваться. Я даже не посмотрела, что там, сил не было, – утерла выступившие от смеха слезы Катя.