Лонтано - Жан-Кристоф Гранже Страница 14

Никаких проблем с внедрением. Его статус полицейского послужил лучшей гарантией. Через несколько дней он был в курсе всего. Где намечается драка, фальшивые «скорые помощи» (сбиры из SAC в белых халатах подбирали раненых студентов, а потом обрабатывали их в штаб-квартире на улице Сольферино), операции по внедрению (те же сбиры, прикинувшись студентами, лезли на баррикады и провоцировали копов, чтобы довести до худшего).

Проведя неделю в таком режиме, он идет к Бенни Леви, лидеру Пролетарской левой, [32]и предлагает сливать ему информацию. Леви загорается, но Морван просит бабок. Тот разочарован. Полицейский отвечает ему, цитируя Мао: «Коровий навоз полезнее догм: из него можно сделать удобрение». Леви ворчит, но соглашается скрепя сердце на требуемую сумму. По рукам.

На протяжении многих недель Морван исправно несет службу среди подожженных машин и смешных лозунгов: «Общество – плотоядный цветок», «Любите друг на друге», «Клал я на общество, как оно на меня». Днем он совершает обходы в Пятом округе, при мундире. Вечером несется на факультет в одежде хиппи. Потом опять переодевается – белый халат и плетка. На рассвете продает информацию маоистам и пускается по новому кругу.

Он больше не спит. Выходцы из Катанги, драчуны, обосновавшиеся в Сорбонне, снабдили его амфетамином. Однажды ночью команду SAC срочно посылают перевезти бюро генерала де Голля. Морван принимает участие. Он опустошает ящики, таскает коробки, грузит машины. А по ходу дела умудряется утащить несколько досье.

Другой ночью его группа влипает в уличную разборку. Парни из ультраправой группировки «Запад» только что написали на стене: «Убивайте коммунистов везде, где их найдете!» А искать было как раз недалеко. Гошисты навалились на них. Потасовка. Головорезы из SAC кидаются в самую гущу. У Морвана сносит крышу. Когда он видит, как фашиствующий молодчик избивает студента, он вмешивается и, в свою очередь, ударом цепи сбивает на землю эту тварь. Коллеги из SAC ничего не понимают. Его пытаются остановить, он отбивается, на него наваливаются, он убегает.

Окопавшись в родном комиссариате, он старается вести себя тише воды ниже травы, но дело доходит до начальства. Отягчающая подробность: экстремист, которого он уделал, оказался не кем иным, как Пьер-Филиппом Паскуа, сыном Шарля, тогдашнего вице-президента SAC. Корсиканец требует голову предателя, но получает обратный результат: полицейские, многие из которых состоят в SFIO, [33]совершенно не собираются позволять SAC отдавать им приказы. В конце концов шкуру свою Морван спас, но при условии, что он подаст прошение об отставке.

И тогда он вспоминает украденные у де Голля досье, в которых содержится масса деталей об операциях «желтый свет», как говорили в те времена. Переговоры. Его оставляют в полиции, но посылают в Габон, чтобы сформировать личную гвардию президента Бонго. О нем должны забыть.

* * *

Грегуар встал и направился в ванную. Свет. Все та же старая крокодилья морда. Нет сил вспоминать о том, что было дальше. Как в Африке он объединился со своими вчерашними врагами. Как шваль из правых – бывшие оасовцы, [34]агенты в изгнании, бандиты, которые слишком много знали, – научили его ремеслу. Как он задержал Человека-гвоздя и встретил дьявола собственной персоной…

Морван залез под душ. Вернувшись в Париж, он раз и навсегда покончил с любыми политическими соображениями. Он просто работал во имя порядка, то есть ради сохранения определенной формы постоянства среди суеты и брожения.

Рубашка. Подтяжки. Костюм. Как и каждое утро, прикосновение прекрасно выделанных тканей вызывало в нем тайное ощущение неуязвимости. Эффект денег? Власти? Или же простая привычка? Он испытывал то, что должен чувствовать каждый генерал, надевая по утрам форму.

Он подумал о короткой поездке с сыном в Конго. Как всегда, он не сказал Эрвану и четверти половины правды. Плевать ему было на смерть Нсеко – конечно же, очередная разборка между черномазыми, – и его будущий преемник, Мумбанза, не вызывал никаких нареканий. Морван отправился за тридевять земель, просто чтобы удостовериться, что сведения о его проектах не просочились. Он не исключал, что Нсеко пытали и что он, пытаясь спасти свою шкуру, выдал информацию. Но судя по тому, что ему удалось услышать, никто не был в курсе его махинаций. Значит, все шло своим чередом, и в конечном счете смерть африканца его даже устраивала: одним посвященным в тайну меньше. Он воспользовался присутствием в Лубумбаши, чтобы созвониться кое с кем из своей команды, работавшей на местности: вроде все продвигалось, как он и надеялся у себя на севере…

Сосредоточенно завязывая галстук, он включил радио. Франс Инфо. Накануне президент Франсуа Олланд обещал понижение уровня безработицы в течение года и беспрецедентный бюджетный прорыв. Бомбы сыплются дождем на Алеппо. Зайнаб, семи лет, выжившая после массового убийства в Шевалине, вышла из комы. Бернар Арно, направляясь в Бельгию, по-прежнему заверяет, что желает платить налоги во Франции. Журналист-фрилансер Жан-Филипп Маро покончил с собой, выбросившись из окна своей квартиры на девятом этаже…

Морван выключил приемник и надел пиджак. Две хорошие новости. Полная тишина по поводу «Кэрверека». Всего несколько слов о кончине журналиста…

Он уложил свой MacBook в портфель, защелкнув хромированные застежки. На пороге спальни поискал, какой бы великой фразой завершить свой маленький экскурс в прошлое.

Фразы он не нашел.

Надо было продолжать работу, вот и все.