Та, что правит балом - Татьяна Полякова Страница 14

Ночью он стискивал зубами тонкую ткань простыни, глухорычал, до боли сжимал кулаки и думал: «Черт бы побрал эту шлюху». Несколько разон хотел подняться и идти ко мне, но его удержала боязнь скандала, до него ужедошло, что отказ с моей стороны не кокетство и не ломанье, и я начну кричатьили чего доброго брошусь с балкона, он и этот вариант рассматривал всерьез. Аработа есть работа, работа — прежде всего. Но уже когда все кончится… В этомместе он начинал ухмыляться. Каждую ночь по несколько раз он детальнопредставлял, как рассчитается с дрянью за ее выкрутасы, и это приводило его втакое неистовство, возбуждало такое желание, что он вскакивал с постели иначинал тяжело ходить по комнате, пытаясь успокоиться.

Но при мне он редко выдавал себя, старался меньше смотреть вмою сторону и меньше говорить со мной, и ему это удавалось. Если бы я знала отом, что с ним происходит… Впрочем, если бы даже знала, что бы изменилось?Говорят, судьба и на печи найдет, так что знала я, не знала, какая разница…

Но был в отеле человек, который мне очень нравился:пятилетняя Дашка, которая приехала сюда с мамой и няней. Матери было не до нее,она начинала пить еще с утра, лежа у бассейна, няню охмурял один из официантов,то есть она тоже была очень занята, и Дашка была предоставлена самой себе.Других детей в отеле не наблюдалось, она, естественно, скучала и рада былапоболтать с кем угодно. Мы очень быстро подружились. Особенно мне нравилосьнырять в бассейне, когда Дашка сидела на бортике и громко отсчитывала секунды,проведенные мной под водой. Нырнув, я открывала глаза, вытягивала руки, авокруг меня был сверкающий голубой мир с жемчужными всполохами. Я подолгузадерживалась под водой, пока Дашка не начинала визжать, а потом плюхалась вбассейн с голубой плиткой. Я сажала ее на спину, она прижималась ко мне всемсвоим тельцем, вцепившись ручонками в мою шею, и кричала:

— Я плыву на дельфине.

— Вам пора завести ребенка, — заявила ДенуАнастасия, понаблюдав за нашей с Дашкой возней в бассейне.

— Мы работаем над этим, — с усмешкой ответил он итак взглянул на нее из-под очков, что она внезапно покраснела.

На четвертый день нашего здесь пребывания Дашка практическине отходила от меня, к большой радости своей мамаши и няньки.

— Не переусердствуй, — заметил Ден заобедом. — Девчонка, конечно, отличное прикрытие, но она может помешатьтвоей работе.

Я не думала о Дашке как о прикрытии, но в ответ на его словакивнула и стала проводить с ней меньше времени, хотя сожалела об этом. Он вродебы остался доволен. На пляж Дашку не отпускали, но и на пляже мы с Деном редкооставались наедине. Он охотно играл в баскетбол, иногда в нарды, подолгуплавал, в общем, особо не досаждал. Море было спокойным, я отплывала подальшеот берега, и тело под водой обретало свободу, становилось удивительно послушным,гибким, а мне хотелось опуститься на дно и лежать, раскинув руки, лежать исмотреть вверх, как смотрят в небо. И оттого, что это было невозможно, желаниестановилось все настойчивее.

В конце концов, в один из вечеров, когда «компания» особенноразгулялась и пошлые шутки казались отвратительными, я осторожно выскользнула сверанды и пошла к морю. Охранник в будке, выкрашенной в белый цвет, у входа напляж проводил меня любопытным взглядом. Я поспешила отойти подальше. Здесь былотихо, шум из отеля заглушали волны.

Море под вечер вдруг разволновалось, было темно, сюдадоходил лишь слабый свет иллюминации, луны в ту ночь не было. Я стащила с себяплатье и, замирая от восторга, вошла в воду, а потом упала в подступившуюволну, широко раскинув руки. Мне хотелось заплыть далеко, но волна быласильной, меня отбрасывало к берегу. Я здорово выдохлась, да еще наглоталасьсоленой воды. Темный простор моря стал казаться опасным. Я выбралась на берег,с трудом натянула платье и пошла к отелю вдоль самой кромки воды. «Хорошо, чтосегодня такая большая волна, — с усмешкой подумала я, — а то я быточно утопилась».

И вдруг я споткнулась. Говорят, господь карает за грешныемысли… Я упала, и в это время волна, нахлынув, накрыла мое тело до плеч. Сердцеблаженно замерло, я вытянула руки и стала ждать следующей волны, она пришла иснова отступила, а я лежала, расслабившись и закрыв глаза, вся отдавшисьвосторгу и сладкому оцепенению.

Думаю, я лежала так довольно долго, пока холод не сталподниматься по ногам к самому сердцу. «Надо идти», — решила я и тут жеощутила чье-то присутствие. Открыла глаза, чуть приподняла голову и увиделаноги Дениса, обутые в элегантные остроносые туфли. «Сейчас ударит», —решила я и зажмурилась. Он стоял неподвижно. Не зная, чего следует ожидать, яторопливо поднялась. Длинное платье из легкого белого шелка предательски липлок телу, я посмотрела в сторону будки и с тоской решила, что отсюда до нееслишком далеко. «Чего он молчит?» — подумала я вдруг и испугалась.

— Где-то туфли свои потеряла… — сказала я и притворнозасмеялась, стараясь разрядить обстановку. — Мне нельзя так много пить.

Он быстро оглянулся и шагнул ко мне. Теперь мы стояли почтивплотную друг к другу, и по его лицу было видно, с какой силой им овладеваетжелание. И я вдруг так испугалась, что не сумела скрыть свой испуг, вскрикнулаи отступила на шаг, забыв, что хищник всегда атакует, видя страх жертвы.

Он тоже сделал шаг, и я почувствовала его руки на своемтеле. Он сбил меня с ног и навалился сверху, я хотела закричать, но невидящийвзгляд Дена парализовал, я ударила его по глазам, он выругался и, запрокинувмне голову, стал целовать. Я задыхалась, мне было больно, я пыталасьвывернуться, но он еще сильнее запрокидывал мою голову. «Да он мне шеюсвернет!» — мелькнула злая мысль. Я готова была уступить, но молчаливоеживотное желание, переполнявшее Дена, вселяло такой ужас, так отвратительныбыли его жадные поцелуи, его руки, что я вышла из оцепенения, охватившего менявначале. Я смогла вывернуться из-под его тела и, собрав силы, ударила егоколеном в живот. Он едва не выпустил меня, но тут же схватил за шею, а потомударил с такой силой в лицо, что я на миг вроде бы лишилась сознания. Шелковоеплатье, которое он все никак не мог разорвать, доводило его до бешенства. Онрванул подол зубами, по-звериному рыча, потом левой рукой вдавил мою голову впесок, я перевернулась на живот, съежившись, а он снова навалился сверху. Яслышала его дыхание у своего уха, шумное, прерывистое. Я задыхалась и не моглакричать. Все вдруг перемешалось в моей голове, показалось, я снова в темномподвале и это Ник и гогочущие придурки вокруг. И я завыла от отчаяния, отбезысходности и собственного бесссилия. Он рванул меня за плечо, едва не сломавключицу, а я, точно спятила, зашептала жалобно:

— Не надо, не надо, не надо…

Биение крови отдавалось в голове оглушительным грохотом, ивсе вокруг стало зыбким и нереальным, небосвод раскачивался надо мной, и былоодно желание — умереть.