Звонок другу - Фридрих Незнанский Страница 14

— Ну, давай выпьем за твой день рождения. Поздравляю тебя! Люблю тебя и желаю всего, всего самого-рассамого! Вот чего ты себе сам желаешь, путь оно немедленно сбудется!

— Спасибо! — с чувством произнес Толя.

Они выпили. Коньяк был паршивый. Аня схватила маслину. Зажевала. Отдышалась.

— Как прошел день рождения?

— Без тебя не так хорошо, как было бы с тобой.

— Ерунда! Кто был?

Толя начал рассказывать, Аня кивала. Разговор она, поддерживала изо всех сил, чтобы отвлечься от своей беды. Но отвлечься не получалось.

— Лавруша, ты меня не слушаешь. Давай кончать эти церемонии китайские. Мы хоть и не виделись три года, но душою всегда были едины. И чувствуем друг друга, как пианист клавикорды. Что с Валентиной Ивановной?

И оттого, что он так четко угадал ее состояние, на Аниных глазах выступили слезы.

— Ну что ты, Лавруша?

Толя пододвинулся к Ане, обнял ее за плечи.

— Рассказывай немедленно!

Ах, как давно, как долго она была лишена этой мужской заботы, участия, безусловной готовности принять на себя ее беды… И Аня принялась рассказывать.

— … потом выходит девица в белом и называет сумму — три тысячи долларов.

Она замолчала. Толя присвистнул.

— Не слабо! У тебя есть такие деньги?

— Издеваешься? Триста долларов — весь мой капитал.

Они закурили. Скотников что-то соображал. Как бы.

— А где Светлана?

— Она в поход ушла с классом. На месяц.

— А что у тебя сейчас на работе? Когда отпуск? Лето ведь.

— На работе у меня командировка в Прагу. На международный семинар. Это вроде курсов повышения квалификации. На неделю. Через неделю. Господи… Все это было в планах… Теперь вообще ничего непонятно.

— А какова срочность операции?

— Хирург сказал, им нужно две недели на подготовку. А дальше — как сможете, то есть как деньги соберете, так я поняла. Главное, я уверила маму, что эти деньги у меня есть. Просто смотреть не могла на ее лицо несчастное… — Аня закусила губу, секунду помолчала. — Вот живешь себе, живешь, думаешь — то плохо, это нехорошо. А потом каких-нибудь два часа — и твоя жизнь вылетает на совершенно другую орбиту. Все прежние неурядицы — просто пыль по сравнению с новой реальностью…

— Я тебе помогу, — твердо произнес Скотников.

— Как?

— Материально.

— С ума сошел? Я у тебя в долг не возьму. Ты сам безработный. Я могу собрать эту сумму на работе. По сто — двести долларов у каждого есть. Репутация у меня безупречная. Дадут, это без вопросов. Но на какой срок? И с чего отдавать? Из недвижимости только дощатая хибара с прилегающими шестью сотками. Это от силы тысяча баксов.

— Не тарахти. Я тебе денег и не предлагаю. Даже в долг. Я предлагаю тебе заработать их.

— Где?

— Там же, где это делаю я.

— Как?

— Так же, как это делаю я.

— А подробнее?

— Подробнее не могу. Тайна бизнеса. Тебе ведь такое понятие знакомо? Фирма платит такие деньги, что может предъявлять сотрудникам определенные требования. Я дал подписку о неразглашении.

— И какие же деньги платит фирма? Или это тоже тайна?

— В общем-то, да, тайна. Могу сказать одно: вот эту сумму, которую от тебя требуют, ты смогла бы заработать за полтора-два месяца.

— Это что же, около пятисот в неделю?

— Да. Бывает и больше.

— И за что же платят такие деньги?

— Этот вопрос ты уже задавала, а я тебе отвечал, — улыбнулся Скотников.

— Но… Я не понимаю. Нужно что-нибудь продавать? Гербалайф очередной?

— Нет, продавать ничего не нужно. Это новый вид бизнеса, совершенно новый для нашей страны. Если хочешь, я поговорю о тебе с руководством.

— Подожди. Так это мне нужно будет уволиться из института? Поменять работу? Вслепую?

— Нет же! Ты ничего не поняла. Работу менять не нужно. У нас основная работа по вечерам. А вечерами ты ведь свободна, так ведь?

— Уж не в путаны ли ты меня приглашаешь?

— Милая моя, тебе тридцать шесть, а не семнадцать. Ишь, размечталась!

— Но, Толя, объясни хоть что-нибудь! Так же невозможно разговаривать… Получается разговор ни о чем.

— Ну, хорошо. Если в двух словах — это паблик рилейшн.

— Черный пиар? В штабе какого-нибудь народного избранника?

— О боже! Если пиар, так сразу черный! Как у нас любят штампы! Нет, не в штабе избранника. Хотя там у нас работают очень известные люди. Актеры есть, ученые, писатели. Это некий клуб, понимаешь? Или фонд, если хочешь. Но клуб, где помимо приятного и интересного общения можно еще и заработать. Сколько — каждый сам выбирает свой темп. Никто никого не подгоняет. Каждому находится занятие по силам.

— Толя, а это не пирамида?

— Этот вопрос я списываю на стресс, который ты сегодня пережила, — оскорбился вдруг Скотников.

— Ну, извини! Хочется понять.

— Не гадай, не угадаешь! Пирамида! Надо же придумать! Где ты видела пирамиды, в которых заставляют работать? Я к тебе после деловой встречи. Мой рабочий день заканчивается в десять вечера. Я тебя вкалывать зову, а не… не знаю что. Зову, потому что знаю, ты человек ответственный, работоспособный, контактный. Знаю, что мне краснеть за тебя не придется. А ты должна довериться мне! Ты ведь меня тоже не первый день знаешь. Тебя ведь интересует возможность заработать?

— Конечно.

— Ну вот и доверься. Неужели я втяну тебя во что-нибудь недозволенное или сомнительное?

— Не должен вроде, — улыбнулась Аня. — А ты сам-то давно в этом бизнесе?

— Месяц.

— И уже получал деньги прямо в руки?

— Естественно. Мы все получаем прямо в руки, в конвертах, в долларах.

— Это криминал какой-нибудь?

— Так, Лаврова, еще один вопрос подобного рода — и я ухожу! — Скотников приподнялся, Аня ухватила его за рукав.

— Не сердись! Я же должна осмыслить.

— Нечего тебе осмысливать! Ты просто должна мне довериться! И все. Учти, вакансии еще есть, но с каждым днем уменьшаются. Ты мне родной человек, вот я и примчался сюда, зная, что у тебя беда. Предполагая, что ты будешь нуждаться в средствах. Примчался, чтобы сделать деловое предложение тебе, а не соседу по площадке. А мог бы взять его. Но я был бы скотиной, если бы не предоставил тебе этот шанс. Тебе еще конкурс предстоит пройти. Еще не факт, что тебя возьмут!

— И как его пройти?