Дело Уичерли - Росс МакДональд Страница 14

Прежде чем я обнаружил на подымавшейся к прибрежным холмам дороге почтовый ящик с именем Карла Тревора, пришлось проехать пять миль по серпантину, огибавшему территорию Стэнфордского колледжа. Дом Тревора назывался «Тенистая аллея». Когда я въезжал в ворота, до меня откуда-то издалека донеслось ржанье, но отвечать на приветствие лошади я не стал.

За деревьями стоял ярко освещенный дом из камня и красной древесины. Дверь мне открыла, предварительно ослепив меня ярким светом фонаря, служанка в черной юбке и белой блузке.

— Миссис Тревор дома?

— Она еще не вернулась из Пало-Альто.

— А мистер Тревор?

— Раз не вернулась она, значит, не вернулся и он. — В ее голосе послышались назидательные нотки. — Миссис Тревор поехала на станцию встретить мужа. Они должны быть с минуты на минуту, сегодня что-то запаздывают.

— Я подожду.

Служанка окинула меня испытующим взглядом, по всей вероятности решая, где такому посетителю причитается ждать — в гостиной или на кухне. Я постарался всем своим видом изобразить джентльмена и был отведен в очень уютную гостиную, которую служанка почему-то называла библиотекой. Впрочем, на обшитых деревом стенах действительно висели полки с книгами — Треворы увлекались историей, в особенности же историей Калифорнии.

Только я начал листать номер «Американского наследия», как у ворот послышался шум мотора. Подойдя к окну, я увидел, как Треворы выходят из «кадиллака»: она — спереди слева, он — справа. Миссис Тревор была худой дамой лет пятидесяти с хищным лицом, а ее муж — широкоплечим мужчиной в фетровой шляпе, с портфелем в руке. Цвет лица у него был нездоровый.

Когда они стали подниматься по ступенькам, миссис Тревор хотела было взять мужа под руку, но он движением, в котором сквозили раздражение и ущемленное самолюбие, оттолкнул ее и взбежал наверх, перескакивая через две ступеньки. Жена наблюдала за ним глазами полными ужаса.

Когда через несколько минут миссис Тревор вошла в библиотеку, вид у нее был все еще испуганный. Она была в жемчугах и в скромном темном платье, из тех, что стоят бешеных денег — в данном случае, правда, выброшенных на ветер: оно еще больше подчеркивало угловатость ее фигуры и тощие, как у жареного цыпленка, плечи.

— Что вам угодно?

— Меня зовут Арчер. Я — частный сыщик. Ваш брат Гомер Уичерли нанял меня на поиски вашей племянницы Фебы. Впрочем, может, вы не в курсе?

— В курсе. Брат звонил сегодня днем. Просто не знаю, что и думать. — Она заломила руки с такой силой, что хрустнули суставы. — А какие идеи у вас? Она что же, убежала?

— У меня, миссис Тревор, пока никаких идей нет. Я только что был в Атертоне и обнаружил, что пропала не одна Феба. Дом ее матери продается, и вид у него нежилой. Я, признаться, рассчитывал узнать у вас, где сейчас миссис Уичерли.

— Кэтрин? — Элен Тревор опустилась на стул и жестом пригласила меня сделать то же самое. — А при чем тут Кэтрин?

— Последний раз Фебу видели вместе с матерью. Они сошли с парохода в день отплытия вашего брата. Вскоре после этого миссис Уичерли покинула свой дом. Куда она могла поехать, не знаете?

— Я за перемещениями Кэтрин не слежу. Она сама предпочла выйти из нашей семьи. — «И слава богу», хотелось, наверно, добавить моей собеседнице. — Гомер, должно быть, говорил вам, что они развелись прошлой весной в Рино.

— А оттуда, значит, она переехала в Атертон?

Миссис Тревор утвердительно кивнула своей хищной седой головкой:

— Вот именно. Не нашла ничего лучше, как поселиться по соседству с нами! Впрочем, я ее понимаю. Она надеялась воспользоваться нашим положением в округе. Но в наши планы это не входило. У Кэтрин — своя жизнь, у нас — своя. — Элен Тревор поджала губы. — Ничего удивительного, что в конце концов она из Атертона уехала.

— И все-таки как вы думаете, почему?

— Я же сказала вам, понятия не имею. В любом случае я уверена, вы пошли по ложному следу. Феба едва ли могла уехать с матерью. Они ведь не ладят.

— Возможно. И все же мне надо поговорить с миссис Уичерли.

— Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. — Миссис Тревор вскинула голову, словно прислушиваясь к голосу собственного рассудка. — Не сочтите меня плохой христианкой, мистер Арчер, но моя невестка, как говорится, в печенках у нас сидит. Я ведь для нее в свое время сделала немало: еще до того, как она вышла замуж за брата, я взяла ее к себе в дом и попыталась научить всему тому, что полагается знать воспитанной женщине. К сожалению, мои наставления своего действия не возымели. Последний раз, когда я ее видела... — Миссис Тревор осеклась и крепко сжала губы — семейная черта.

— Когда вы видели ее последний раз?

— В тот самый достопамятный день, когда Гомер отправился в далекие края. По принципу: чем дальше, тем лучше. Кэтрин, как видно, узнала из газет, что он уезжает, и решила напоследок испортить ему настроение. Странно, что ее вообще пустили на пароход. Я и раньше не раз видела ее пьяной, но такой наглой и грубой — впервые.

— Что ей надо было?

— Деньги. Так, во всяком случае, она заявила. Ведь Гомер со своими миллионами отправлялся на край света, а несчастная Кэтрин должна была перебиваться с хлеба на воду на то нищенское пособие, которое он ей выделил. Меня очень подмывало сказать Кэтрин, что немного поголодать ей только полезно. Я шучу, разумеется: она ведь, как всегда, сильно преувеличивала — Гомер, я точно знаю, заплатил ей единовременно сто тысяч и вдобавок выплачивает три тысячи ежемесячного содержания. А она тратит все до последнего цента.