Волчий корень - Николай Старинщиков Страница 13
Волчий корень - Николай Старинщиков читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Сегодня будет неудобно, – усомнился Степаныч. – Сегодня надо больного навестить.
– А никто не настаивает. Значит, говоришь, вечерком приглашал к себе?
… В седьмом часу Степаныч как штык стоял посреди вестибюля, выискивая в толпе знакомую личность, но так и не нашел. В расстроенных чувствах он уже решил подняться на пятый этаж, как услышал вдруг сбоку:
– Закурить не будет?
Рядом стоял некий тип, сморщенный от постоянного курения. Это был хронический вариант – человек прозеленел весь насквозь.
– Не курю, – великодушно произнес Степаныч. – И вам не советую.
Хорошо советовать, когда сам не куришь, но если ты куришь, то советы выглядят вызывающе.
– Фильтруй базар… – угрожающе произнес тип.
Глаза мужика налились кровью. Какой, однако, первобытный тип. Стоит рядом и не отходит. Второй к нему подошел и тоже спрашивает:
– Долго нам еще здесь стоять?
Степаныч второго где-то видел. Но где, не помнит.
– Неужели, не узнал, Степаныч? – спрашивает первый и щерит зубы.
Карманов. Паразит. Разве так можно шутить! А зубы? Коронки, что ли, специальные напялил?
– Идем к больному. Заждался поди там… Тоже, может, не узнает…
Втроем они поднялись в палату и вошли гурьбой внутрь.
– Куда так много? – старалась остановить их медсестра.
Несчастный курильщик вынул удостоверение и протянул: служебная необходимость, знаете ли. Потребуется отдельное помещение. И сунул коробку конфет. Чтобы не скучала ночью.
– В столовую пройдите, пожалуйста…
Посетители прошли.
– Больного Царева, пожалуйста, – велел Карманов. – Ходячий? Уже оклемался? Быстро, однако. Ждем…
А сам посудой гремит в портфеле. Ценный портфель у мужика. Из крокодиловой кожи как минимум.
Отворилась дверь, и в столовую заплыл Царев. На лице страдание. Лечат, а обезболивающего не дают. Повезло, можно сказать, прошлой ночью. Хирург попался что надо. Мирового класса. Хотя и практикует всего лишь в районе. Сосуд порванный сшил. Скоро швы снимут.
– Не торопись, – осадил его «курильщик». – Лечись как следует…
– А ты кто такой? Что-то я тебя здесь не помню. Этого знаю. Этого тоже. Тебя не помню. Назовись.
– Карманов я. Неужели трудно понять?…
– Теперь узнал. По глазам… Блудливые они у тебя!
– Короче, тебе можно коньяк или нет? – перешел к делу Карманов. – Скажи, как ты себя вообще чувствуешь?
– Да ладно вам. Хорошо чувствую. Наливай. С полкружечки для начала. Может, не пойдет… Если чего, до палаты доползу.
Ему плеснули в граненый стакан. Больной выпил и закусил апельсином. Замечательно. Кровь побежала по жилам. Швы бы только не разошлись у борца по вольной борьбе.
– В общем, ты лечись помаленьку. Не торопись, – учил старого молодой Карманов. – А мы там, – ткнул он пальцем в окно, – примем меры. Слушай радио. Читай газеты. Может, ты мерзнешь здесь? Одеяло тебе принести?
Оказалось, не надо. Утром у него были зять с дочерью. И еще внучка. Вот о ком позаботиться бы. Короче, наливай по второй…
Вся первая половина декабря ушла на подготовку. Вначале занялись транспортом. Каждый по отдельности. Одному следовало зарядить аккумулятор. Второму шины поставить зимние, чтобы не скользить как корова на льду. Затем определились с конкретными персонами. Подозреваемых лиц набралось ровно пятеро. Начальник управления Прахов оказался под большим вопросом. Непонятен для окружающих. Поэтому вопрос о нем отложили до лучших времен. Допросить разве что. С пристрастием. Тогда и выяснится. Вдруг не виновен окажется Николай Николаевич? Все-таки полковник. И, во-вторых, начальник управления, хотя и районного.
Больше всего Карманов точил зуб на прокурора. Тот еще гусь. Призван следить в районе за соблюдением законности. Обязан, грубо говоря, осуществлять прокурорский надзор. Ни хрена не делает. Даже у себя в прокуратуре лишний раз к следственным работникам не зайдет. Заелся. Или постарел, может… Следователь Абрамкин недавно, оказавшись под этим делом, жаловался. Так и сказал: «Заелся, скотина! Знать ничего не желает!..»
И вот он настал день. Точнее, вечер. Бывшие менты, включая работника ФСБ Виноградова Евгения, сидели в машине у прокурорского дома. Хуже нет, когда сидишь и пялишь зенки в глубь пространства. Курить нельзя. Спать нельзя. Разговаривать тоже нельзя. Короче, ничего нельзя. Нельзя привлекать к себе внимание. Можно лишь клювом слегка щелкать и моргать. Первым прокурора заметил Виноградов. Молодой потому что. Зрение у него острое.
– Вот и Жиденький едет – как блоха ползет, – произнес Евгений обыденным голосом.
Жидкий бодро вышел из машины и направился к подъезду, косясь на стоящий в сторонке «Уазик».
– Товарищ Докукин? Вас к рации просят, – произнес молодцеватый голос.
У дороги стоял молодой человек и указывал в сторону «Уазика».
Прокурор недовольно сверкнул глазами. Около дома застали паразиты – значит, что-то серьезное. Труп нашли и сразу за прокурором. Заместителей с помощниками им мало.
– Ну-ну… – бурчал прокурор, приближаясь к автомашине. – Какие еще в районе проблемы?
Дальше ему разговаривать не позволили. Стоявший позади моложавый тип легонько подтолкнул под оба локтя, и Докукин сам собой оказался на заднем сиденье. Машина рявкнула мотором и поскакала декабрьскими кочками по проспекту Созидателей. Затем свернула на проспект Ленинского Комсомола, миновала мечеть и вышла в сторону Горелого леса.
На руках у прокурора теперь были тугие наручники, а во рту торчал внушительных размеров кляп – такой большой, что от напряжения немело горло и челюсти. Влага постоянно набегала, и не было никакой возможности ее хотя бы сглотнуть. Каждая попытка избавиться от слюны причиняла страдание.
Докукин испытывал животный страх. В животе от страха урчало. Куда его везут? С какой целью? Для чего он понадобился и кто эти люди, сидящие в машине? Молчат. Ни слова не проронили за все время.
Машина тем временем несется безлюдной дорогой. В салоне темно. Давно миновали и Горелый лес, и село Архангельское. По обочинам тянется сосняк, мелькают серые бетонные будки всасывающего коллектора. Это территория «Водоканала» – отсюда, из артезианских скважин, качают воду для города.
Всё. Кажется, приехали. Машина сбавляет ход.
– Мы тут решили, – произнес опять тот же голос, – пора тебе, товарищ Жидкий, пойти на покой. Достаточно выпил кровушки. Освободи народ от страданий…
Прокурор безмолвствовал.
– Дадим ему последнее слово? Что молчишь? Скажи что-нибудь…
Докукин молчал. Последнее слово? Но после этого обычно следует приговор. Боже, они хотят с ним расправиться. Но он еще не жил на этом свете. Сколько бы ни было лет, а жить все равно охота – настоящая жизнь только начинается.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии