Скандал на Белгрейв-сквер - Энн Перри Страница 13

Миссис Карсуэлл, дама плотного телосложения с красивыми чертами лица, прямым носом и спокойными умными глазами, всем своим обликом и манерой держаться излучала покой и удовлетворение. Светские рауты, видимо, не были ее любимым развлечением. Пожалуй, она являлась человеком, который не сразу найдется, как ответить колкостью на колкость, на которые так скоры светские женщины, но и не считает эту способность столь уж важной для того, чтобы чувствовать себя счастливой, и отдает приоритет дому и семье.

Вслед за родителями следовали четыре дочери Карсуэллов, по очереди представившихся Шарлотте. Старшая из них, Мэри Энн, была с мужем, Элджерноном Спенсером, грубовато-добродушным увальнем со слишком отросшей не по моде шевелюрой, но во всех других отношениях он был неплохой партией для Мэри Энн, чего она не собиралась скрывать, как, впрочем, сделала бы любая старшая сестра, вышедшая замуж, как положено, раньше младших.

Ее младшие сестры, мисс Мод, мисс Маргарита и мисс Мэйбл, были белокуры, розовощеки, довольно милы, но ужасно похожи друг на друга, так что узнать их порознь было трудно, как и запомнить каждую в отдельности.

Они грациозно присели перед Шарлоттой, бросив на нее взгляд из-под полуопущенных век, выражавший умеренный восторг, и проследовали за родителями в зал, в послушном ожидании, когда матушка соизволит представить их тем, кому сочтет необходимым, или втянет в светский разговор, когда можно будет щебетать ни о чем, но с приятностью. Девушки были хорошо обучены матерью, как и когда наивно вскидывать глаза, вежливо отвечать на вопросы, небрежно обмахиваться веером и, грациозно изогнувшись, подбирать шелковые трены юбок. Без сомнения, в течение двух сезонов даже самая младшая из них найдет себе жениха, что совершенно необходимо, ибо высший свет дает юным леди лишь два сезона и в случае неудачи сбрасывает их со счетов.

Разумеется, на сестрах были одинаковые белые платья, и различать их стало еще труднее.

На сей раз их не сопровождал брат — мистер Артур Карсуэлл предпочел для себя иной прием, где можно было встретить некую молодую леди, чьей руки он хотел добиться.

За Карсуэллами Шарлотта с радостью увидела Сомерсета Карлайла. Его светящееся любопытством, насмешливое и необычайно характерное лицо было полно искреннего интереса — не столько к данному событию, сколько к личностям, в нем участвующим, к столкновению характеров и амбиций. Он много лет заседал в парламенте. Начав с верного проводника идей своей партии, затем Карлайл, увлеченный реформаторскими идеями, постепенно стал независимым парламентарием. Шарлотта впервые познакомилась с ним, когда активность Сомерсета каким-то образом привела его к событиям, связанным с расследованием убийств на Ресуррекшн-роу, происшедших несколько лет назад. Он очень понравился Шарлотте, и она разделяла его убеждения. Уже тогда Карлайл стал ее другом и много помогал ей вместе с тетушкой Веспасией. Именно эти двое убедили Джека баллотироваться в парламент.

Обрадованная Шарлотта с восторгом приветствовала его.

— Я могу быть чем-то полезен Джеку? — тут же справился Карлайл, глядя на нее с улыбкой. — Мне нужен союзник в парламенте.

— Как вы считаете, какие у него шансы? — понизив голос и посерьезнев, спросила Шарлотта. Она не хотела, чтобы их слышали.

— Что ж, его главным соперником будет Фитцгерберт, — ответил Карлайл. — Остальные не в счет, я думаю. Но Фитц известен и весьма популярен. Он пока еще не женат, но помолвлен с мисс Оделией Морден, у которой хорошие связи. — Быстро подняв глаза, он встретился взглядом с Шарлоттой. Этот взгляд многое говорил ей. — Ее матушка — третья дочь какого-то графа или что-то в этом роде — я, признаться, забыл, — но у них много денег. — Он вдруг озорно повысил голос. — Не больше, чем у Эмили, однако у Эмили они уже есть, а Оделия то ли получит их, то ли нет, да еще и неизвестно когда. К тому же Эмили умна и знает, как следует вести себя жене политика. А еще нам хорошо известно, что никто, как Эмили, не умеет столь быстро постичь многое и адаптироваться почти в любых обстоятельствах, если ей только того захочется. Она может быть чертовски остроумной, модной и необыкновенно обаятельной.

— Кажется, мистер Фитцгерберт еще не приехал, — раздумывая, заметила Шарлотта, припоминая имена уже собравшихся гостей. — Он тщеславен? Каковы его убеждения, что его интересует?

Улыбка на лице Карлайла стала еще шире.

— Не думаю, что у него есть то, что ты называешь убеждениями, дорогая. Он не общественный деятель, преданный идее, а просто приятный светский человек, который решил, что работа в парламенте может стать для него более интересным занятием, чем что-либо другое в настоящий момент. — Сомерсет еле заметно пожал плечами. — Он займет свое место в нем, используя свой ум и обаяние, а этого едва ли можно от него ожидать — если, конечно, в его жизни не произойдет чего-либо такого, что разбудит в нем потенциальные способности, которые, возможно, у него имеются. — Он все еще улыбался, но глаза были серьезны. — Его не следует недооценивать. Именно такой человек наиболее удобен лидерам партий: популярен среди избирателей, не опасен ни своими пристрастиями, ни умом, а главное, легко поддается воздействию.

У Шарлотты упало сердце. Опасения, что Джека может постичь неудача, становились реальностью, и было обидно за те идеи, ради которых он и Эмили затевали эти приемы и встречи. Она сама искренне верила в правоту побуждений Джека. Перед ее глазами вставали картины трущоб, о которых он рассказывал, и становилось жаль жертв нищеты. В душе Шарлотта лелеяла надежду на легитимные меры, новые законы, которые ограничат власть спекулянтов, укрывающихся за вывесками различных коммерческих фирм, всякого рода налоговых инспекторов, менеджеров и адвокатов — людей в сером, с холодным взглядом и непроницаемыми лицами, вечно строчащих различные бумаги.

— Многое в значительной степени, увы, зависит от протекции какой-нибудь влиятельной особы, — продолжал Карлайл, на этот раз понизив голос до шепота. — Что бы ни говорили политики, но если вам удастся привлечь на свою сторону лорда Энстиса, успех на отборочных выборах будет обеспечен. Его влияние и власть гораздо значительнее, чем полагают многие. А попасть в список кандидатов — это уже победа. Тори с незапамятных времен не одерживали ее в этом округе.

За спиной Карлайла уже теснились подоспевшие гости. Своим чрезмерно долгим разговором с ним Шарлотта невольно задержала всех и этим грубо нарушила правила гостеприимства. Поймав взгляд Сомерсета, она увидела в нем сочувствие и понимание. Он тут же быстро поклонился и проследовал в танцевальный зал, полный цветами, шелестом шелковых шлейфов и блеском драгоценностей и медалей.

Шарлотта еще ничего не знала о новом расследовании, которое начал ее муж, поэтому имена лорда и леди Байэм ничего ей не говорили. Гости все прибывали, и она, встречая эту пару, смогла только ослепительно улыбнуться и сказать, что счастлива их видеть. Мысленно она, однако, отметила, что у лорда Байэма живое умное лицо и красивые глаза, а леди Байэм была полна спокойной сдержанности и достоинства, словно заранее знала, что ее может ждать на этом отнюдь не оригинальном приеме. Шарлотта всегда ценила в женщинах подобные качества.