Человек в витрине - Хьелль Ола Даль Страница 13

— Дворцовая площадь… освобождение, — буркнул Гунарстранна и повернулся к Карстену Есперсену: — Ваши родственники?

Карстен Есперсен кивнул:

— Вот отец. — Он показал на молодого атлета, стоявшего в непринужденной позе перед королевским дворцом.

Гунарстранна еще раз вгляделся в снимок.

— Ну конечно, — сказал он, снимая очки, чтобы получше разглядеть человека на фотографии. — Теперь я вижу сходство.

— Может быть, вы?.. — Есперсен все придерживал дверь.

Они прошли через комнату, обставленную тяжелой деревянной мебелью; затем Карстен открыл раздвижную дверь. Следующая комната, судя по всему, служила столовой: посередине стоял огромный обеденный стол. Стену украшала большая картина, патриотически-романтического содержания: фьорд, лучи солнца освещают горы и ферму. На переднем плане стоит молочница в национальном костюме, с ведрами на коромысле.

Перед следующей раздвижной дверью Карстен Есперсен остановился и, обернувшись к незваным гостям, негромко пояснил:

— Ну вот… здесь я вырос.

Он первым вошел в комнату; Гунарстранна последовал за ним. Комната оказалась маленькой — примерно три на три метра. Нечто среднее между детской и уютным обиталищем холостяка. Под окном стоял письменный стол. Над ним на стене висели семейные фотографии. Есперсен сел на крутящееся кресло у стола и предложил гостям, указывая на низкий диван:

— Садитесь, пожалуйста!

Гунарстранна остался стоять.

Фрёлику пришлось нагнуться, чтобы, входя, не удариться головой о дверной косяк. Когда он присоединился к остальным, в комнатке стало заметно теснее. Хотя куртка у Фрёлика была пятьдесят четвертого размера, не меньше, она сидела на нем в обтяжку. Создавалось впечатление, будто детский свитер натянули на винную бочку. Лицо, заросшее кустистой, взъерошенной бородой, как всегда, хранило невозмутимое выражение. Фрёлик расстегнул куртку, под ней оказался полосатый свитер. Он тяжело опустился на диван и вытянул ноги. Его ступни коснулись противоположной стены.

Гунарстранна многозначительно покосился на Фрёлика и перевел взгляд на Карстена Есперсена.

— Выкладывайте! — едва слышно прошептал Есперсен.

Инспектор повернулся, нарочито медленно перешагнул через вытянутые ноги Фрёлика, вышел в столовую и оттуда громко спросил:

— Ваши родственники давно здесь живут?

— Сколько я себя помню! — ответил Есперсен, вскакивая с места и подходя к двери. — Наверное, годов с пятидесятых. — Он бросил на детектива испуганный взгляд: — А вы не хотите войти?

— Нет, — буркнул Гунарстранна и подошел к картине с фьордом и молочницей. Осмотрел широкую позолоченную раму, украшенную резьбой. Затем не спеша подошел к столу, выдвинул себе стул и сел. — Пожалуй, я лучше посижу здесь, а вы оставайтесь там. Так мы сможем перекрикиваться.

Есперсен с унылым видом топтался на пороге столовой. Он все чаще дергал подбородком — видимо, нервничал.

— Чем вы занимаетесь? — осведомился инспектор.

— Управляю магазином… тем, что внизу.

— А ваш отец?

— Он распоряжается… распоряжался хозяйственными вопросами.

— Что это значит?

— Вел бухгалтерию, занимался счетами, работал на складе — у нас есть склад…

— Продолжайте, — кивнул Гунарстранна, видя, что его собеседник о чем-то задумался.

— Да, магазин у нас здесь, а склад и контора — в Энсьё.

— Нам придется осмотреть и склад.

— Пожалуйста. Он находится на улице Бертрана Нарвесена.

Гунарстранна медленно кивнул.

— Для того чтобы попасть туда, понадобится ключ, — негромко заметил он, словно разговаривал сам с собой.

Есперсен вздрогнул:

— Сейчас?

— Вы против того, чтобы я проводил обыск на вашем складе?

— Нет, разумеется. — Есперсен наконец отпустил дверную раму, пожал плечами, вышел в столовую и тоже присел к столу напротив инспектора и спиной к картине. Снова порывшись в кармане, он извлек связку ключей и, перебрав их, снял с кольца короткий ключ от американского замка. — Вот, вам надо только отпереть…

Гунарстранна взял ключ и сунул его в карман.

— Значит, вы торгуете предметами старины, так сказать, подержанными вещами?

Вместо ответа, Есперсен глубоко вздохнул, прижал пальцы к вискам и низко опустил голову, уткнувшись взглядом в столешницу.

— Какой ужас! — пробормотал он наконец. — У меня голова как будто ватой набита… Ведь надо хорошенько осмотреться там, внизу, выяснить, не пропало ли что…

— Только когда мы завершим там наши дела.

Есперсен бросил на Гунарстранну удивленный взгляд. Голова его в очередной раз дернулась. Он снова опустил голову и, заметив на полировке пятнышко, принялся тереть его указательным пальцем.

— Одно я знаю наверняка: отец умер, — пробормотал он.

— Его убили, — уточнил Гунарстранна и, откашлявшись, продолжал: — Мы обязаны расследовать все обстоятельства дела… Естественно, мы будем держать в курсе дела вас и ваших родных. — Он выпрямил спину и закинул ногу на ногу.

Франк Фрёлик тоже выбрался из тесного пространства бывшей детской. Он снял громадную куртку, повесил ее на спинку стула, сел сам и достал свой блокнот.

Гунарстранна склонил голову и сказал:

— Вполне понимаю ваше состояние. Ваше горе усугубляется тем, что приходится еще отвечать на вопросы следователя… Надеюсь, вы отнесетесь к нам и нашим вопросам с пониманием.

Карстен рассеянно кивнул.

Гунарстранна откашлялся.

— В какой области вы специализируетесь?

— Что вы имеете в виду?

— Что за вещи вы продаете?

— В основном хорошие, дорогие. Так сказать, эксклюзивные.

— То есть?

— Понимаете, мы торгуем не вещами работы какого-то мастера или одного стиля. Все зависит от самой вещи. Она должна быть красивой и находиться в хорошем состоянии. Одинаковым спросом у любителей пользуются и пишущая машинка «Ремингтон» двадцатых годов, и, например, отлично сохранившийся чайный столик Викторианской эпохи. Мы рассматриваем каждую вещь в отдельности…

Гунарстранна кивнул.

— А книгами не занимаетесь?

— Нет.

— На одном стеллаже, мимо которого мы проходили, я видел собрание сочинений Теккерея…

Есперсен позволил себе досадливо махнуть рукой:

— Видели, значит? Вы очень наблюдательны. Да, в самом деле, — кивнул он. — Но книги в этом доме принадлежат Ингрид. Она любит читать. Ну а мы с книгами дела не имеем. Они сейчас не приносят прибыли… да, мы так считаем. В конце концов, у нас ведь не букинистический магазин.