Я, Мона Лиза - Джинн Калогридис Страница 13

Минутой раньше Джулиано изумленно взглянул на Барончелли, а тот занес огромный нож над головой, нацелив острие прямо в сердце младшего брата Медичи.

Все произошло так быстро, что Джулиано даже не успел испугаться. Он инстинктивно подался назад и наткнулся на чье-то туловище, которое мгновенно крепко к нему прижалось, не оставив сомнений, что это не случайное столкновение, а часть заговора. Джулиано краем глаза заметил человека в одежде кающегося грешника, а через секунду начал хватать ртом воздух, когда обжигающая холодом сталь вонзилась ему в спину чуть ниже ребер.

Рана оказалась серьезной. Джулиано попал в окружение убийц, смерть была совсем близко.

Эта мысль не так сильно его огорчила, как тот факт, что он угодил в ловушку и теперь не может предупредить Лоренцо. Он не сомневался, что брат падет следующей жертвой.

— Лоренцо, — только и успел произнести он, пока нож Барончелли, сверкнув сотней крошечных огоньков, отразившихся в его лезвии от алтарных свеч, двигался вниз. Но его призыв потонул в паническом бессмысленном возгласе Барончелли: «Получай, предатель!»

Удар ножа пришелся между верхней парой ребер. Послышался глухой хруст кости, затем последовал второй приступ боли, такой пронзительной, такой невыносимой, что Джулиано лишился способности дышать.

Гладко выбритое лицо Барончелли, нависшего над Джулиано, блестело от пота. Убийца сопел от усилия, высвобождая нож; лезвие вышло из раны со свистом. Джулиано попытался сделать вдох, снова позвать Лоренцо, но смог лишь прошептать его имя.

И в это мгновение, когда он уставился на нож, которым Барончелли готовился нанести еще один удар, Джулиано перенесся в другое место, в другое время: на берег реки Арно, в давнишний весенний день.

Он уже несколько раз успел позвать брата, но ответа не последовало; Лоренцо исчез под мутной водой. Глаза у Джулиано щипало. Не осталось сил, не осталось воздуха в легких, но он знал, что должен делать.

«Дорогой Боженька, — взмолился он с детской искренностью, — позволь мне спасти брата».

С неизвестно откуда взявшейся силой он оттолкнулся от убийцы в наряде кающегося грешника, заставив того оступиться и упасть, запутавшись в робе.

Теперь Джулиано обрел свободу. Пошатываясь, он двинулся прочь от убийц, но понимал, что их главная цель — Лоренцо.

Время замедлило свой бег, совсем как в тот день на берегу Арно. Джулиано усилием воли приказал себе сделать невозможное, помешать убийцам добраться до Лоренцо. Он понимал, что у него нет сил криком предупредить брата, зато он мог, по крайней мере, задержать убийц.

До него донесся голос Лоренцо:

— Джулиано! Брат, ответь мне!

Он не понимал, звучал ли голос под сводами собора или то было эхо из детства, когда одиннадцатилетний мальчик звал братишку на берегу реки. Он хотел крикнуть брату, чтобы тот бежал, но не смог. Попытавшись вдохнуть, поперхнулся теплой солоноватой жидкостью.

Барончелли собирался обойти его, но Джулиано намеренно преградил ему путь. Франческо де Пацци начал протискиваться мимо своего сообщника. Вид крови довел его до безумия; маленькие черные глазки метали молнии, тщедушное тельце тряслось от ненависти. Занеся над головой кинжал с длинным и тонким лезвием, почти как у стилета, он тоже попытался пройти мимо жертвы Барончелли, но Джулиано его не пустил.

Юноша открыл рот, из которого вырвался мучительный хрип, а ведь он хотел прокричать: «Вам никогда не добраться до моего брата. Я умру первым, но вы и пальцем не коснетесь Лоренцо».

Франческо что-то неразборчиво прорычал и нанес удар. Безоружный Джулиано, защищаясь, поднял руку, нож пронзил его ладонь и предплечье. По сравнению с болью в груди и спине эти новые раны — как укус комара. Напирая на убийц, он оттеснил их назад, давая Лоренцо время убежать.

Франческо, злобный, ничтожный человечек, дал волю всему своему гневу, годами накопленной вражде семейства Пацци к роду Медичи. Каждую фразу он заканчивал ударом кинжала.

— Сыновья шлюх, все до одного! Ваш отец предал моего отца…

Джулиано почувствовал пронзительную боль в плече, в ключице. Он больше не мог защищаться рукой, и она безвольно упала, повиснув у окровавленного бока.

— Твой брат сделал все, чтобы не допустить нас в синьорию.

Раны посерьезнее: снова в грудь, шею, десяток ран в туловище. Франческо — настоящий безумец. Удары следовали с такой скоростью, что оба, жертва и убийца, оказались в облаке алого дождя. Удары дикие и неточные, одним из них убийца ранил себя в бедро и заверещал, когда его кровь смешалась с кровью врага. Боль распалила ярость Франческо; он продолжал кромсать свою жертву.

— Дурно отзывался о нас перед его святейшеством. Оскорблял нашу семью. Подчинил себе весь город.

Джулиано начал тонуть. Подобная клевета в адрес брата при других обстоятельствах разожгла бы в нем гнев, но сейчас он достиг той стадии, когда все чувства молчали.

Воды внутри собора потемнели от крови; он едва различал расплывчатые тени своих убийц на фоне мятущейся толпы. Барончелли и Франческо что-то кричали в два голоса. Джулиано видел их разверзнутые пасти, блеск клинков, приглушенный мутной Арно, но ничего не слышал. Под водой всегда стоит тишина.

Из распахнутых дверей, ведущих на виа де Серви, лился сноп солнечного света. Джулиано шагнул к дверям, не переставая искать Лоренцо, но теперь течение начало тянуть его за собой. Очень трудно идти в бурлящей воде.

А там, вдалеке, куда ему не дойти, рыдает черноволосая Анна, заламывая руки, оплакивая их нерожденных детей; ее любовь не отпускает его. Но крепче всего душу его захватил Лоренцо, чье сердце разобьется, когда он найдет младшего брата. Это больше всего огорчало Джулиано.

«Брат», — хочет произнести Джулиано, падая на колени.

Лоренцо сидит на берегу Арно, кутаясь в одеяла. Он промок насквозь и дрожит, но он жив.

Джулиано облегченно выдохнул — это весь воздух, что остался у него в легких, — а потом начал погружаться на дно все ниже и ниже, где вода совсем черная.