Тринадцатая ночь - Алан Гордон Страница 13

— Благодарю вас, — переводя дух, выдавил я. — Очень жаль, что сегодня я пропустил утреннее богослужение. Могу я сделать скромное денежное пожертвование в честь моего удачного прибытия?

— Безусловно, — ответил он, и мои денежки быстро перекочевали в его карман.

Он рассказал мне, как пройти к «Элефанту», и я вместе с Зевсом направился в юго-восточный конец города.

Немного не дойдя до желанного приюта, я услышал за собой топот копыт. Обернувшись, я увидел какого-то рыцаря, скромно экипированного, но с ярко-красным плюмажем на шлеме.

— Приветствую вас, странник, — спокойно сказал он, положив правую руку на меч.

— Приветствую вас, славный воин, — ответил я.

— Вам следует называть меня капитаном.

Только теперь я заметил его знаки отличия.

— Примите мои извинения, капитан. Я не знаком с военной символикой вашего города. У меня и в мыслях не было вас обидеть.

Он пристально посмотрел на меня. На вид ему было около сорока лет, и он, похоже, гордился своими великолепными, браво закрученными вверх усами. Слегка напряженная поза капитана словно показывала, что ему совсем не трудно сохранять отличную выправку, несмотря на тяжесть доспехов.

— Ваша одежда выдает германское происхождение, — заметил он. — Как и ваша речь.

— Вы кругом правы, почтенный капитан. Я родом из Аугсбурга. Зовут меня Октавий. Я из купеческого сословия.

Продолжая откровенно разглядывать меня, он сказал:

— Вы слегка опоздали на ярмарку. Она проводилась в июле. Но поскольку у вас нет при себе товаров на продажу, то, возможно, вы приехали за покупками.

— Возможно, — уклончиво ответил я, решив посоревноваться с ним в скрытности.

— Вы прибыли из Зары, я полагаю? — спросил он наконец.

— Нет, путешествовал по морю.

— Что-то я не заметил никаких кораблей в нашей гавани.

— Меня доставили сюда на шлюпке. И корабль ушел своим курсом, дальше на юг. Я высадился на берег к западу от города.

— И где же вы сели на корабль с такой любезной командой?

— В Венеции, несколько дней тому назад.

Его брови удивленно изогнулись, но он воздержался от комментариев. На сей раз я сам нарушил молчание:

— Капитан, я собираюсь остановиться в «Элефанте». В любое время вы сможете найти меня там, и я надеюсь уехать из вашего города, как только покончу с делами.

— А что у вас за дела?

— Все мои занятия по торговой части. И поскольку вы, несомненно, также занятой человек, я не смею отнимать ваше драгоценное время.

Направившись с Зевсом дальше, я чувствовал, как взгляд капитана буравил мне спину до тех пор, пока я не скрылся за воротами.

Город раскинулся на северном берегу реки, которая становилась шире по мере приближения к Адриатике. В окружавших его древнеримских стенах, уже не раз перестроенных с тех пор, как здесь обосновались первые наемные солдаты, сохранилось шесть надвратных башен: три были обращены к порту, одна — к речному берегу, и еще две — к главным дорогам, ведущим вдоль побережья в Зару и в северо-восточную область страны. «Элефант» находился за юго-восточными воротами, удобно расположившись в непосредственной близости от грузовых причалов, принимавших как пришедшие по реке барки, так и морские торговые корабли.

Старая вывеска, как и прежде висевшая на втором этаже постоялого двора, явно нуждалась в покраске. Изображенный на ней огромный слон [8]с темнокожими воинами, которые подобно муравьям ползли по его спине, очень напоминал одного из военных слонов Ганнибала во время его перехода через Альпы. Мне вспомнилось, как в детстве я читал иллюстрированную историю Пунических войн, где имелось похожее изображение чудовищного зверя с человечками, болтающимися на его боках, и маленькой башней, примостившейся на его спине. Этот образ долгие годы преследовал мое воображение. Когда я, будучи уже двадцатидвухлетним, находился по заданию в Александрии, туда прибыл странствующий цирк и его зазывалы обещали показать настоящего слона. Я мгновенно забыл все свои обязанности и поспешил на окраину города, чтобы купить билет на представление. Войдя в изрядно потрепанный цирковой шатер, я увидел не чудище из моих ночных кошмаров, а вызывающее жалость животное с коротко спиленными бивнями и обвисшей, как тряпка, кожей; вокруг застарелых грязных ран, нанесенных железными цепями, приковывавшими его к платформе, вился рой мух. Слон стрельнул в мою сторону затуманенным пожелтевшим глазом и негромко заревел в ответ на тычок палкой, полученный от мальчишки, который тут же протянул мне руку, рассчитывая на дополнительную плату за свою услугу. Я не стал там задерживаться. Жестокий героический образ в моих снах сменился этим новым жалким воспоминанием, и мне больше никогда не удавалось восстановить оригинал.

Постоялый двор представлял собой двухэтажное бревенчатое строение с разместившейся внизу таверной, лестница из которой вела наверх, к гостевым комнатам. В честь этих зимних праздников крыльцо было увешано лавровыми венками, а за окнами маняще горел огонь. Я привязал Зевса к забору, снял дорожные сумки и вошел в таверну. На столике возле двери лежал украшенный крестом рождественский пирог. В передней половине зала стояли три длинных стола, в дальнем конце пылал большой очаг с камином, а рядом с ним на стеллажах у стены громоздилось несколько бочонков.

Хозяин показался мне незнакомым, и, к счастью, он тоже не узнал меня. Это был дородный мужчина цветущего вида, в старом переднике, материал и расцветка которого не поддавались определению. Он явно удивился приходу незнакомого человека в такое время дня. Или даже года, уж коли на то пошло.

— Есть ли местечко на вашем постоялом дворе? — спросил я.

— Заходите, добрый господин, — сказал он, мгновенно оживляясь. — Мы рады видеть вас в «Элефанте». Счастливого вам Рождества. Вас интересует ужин или жилье?

— И то и другое, — ответил я. — Да еще конюшня для моего коня.

— Ньют! — вдруг отвернувшись, громогласно пробасил он.

Я взглянул в дальнюю часть зала, где занавес отделял помещение таверны от хозяйских жилых комнат. Оттуда мгновенно вылетел мальчуган лет десяти, утирающий рот рукавом.

— Возьми лошадь этого господина и отведи ее во второе стойло.

Парнишка неуверенно обвел глазами зал, хозяин слегка шлепнул его и вразумляюще сказал:

— Конь во дворе, Ньют, во дворе.

Лицо парнишки озарилось пониманием, и он пронесся к выходу мимо меня. Сначала до нас донесся испуганный вопль, но в результате ему, похоже, как-то удалось совладать с Зевсом.

— Что ж, сударь, — продолжал хозяин, вновь обратив на меня внимание. — Меня зовут Александр. Давайте я покажу вашу комнату, вы устроитесь там и спуститесь обратно на ужин. Путь из Зары не близок, и я уверен, что вы изрядно устали.