Убийство в доме викария - Агата Кристи Страница 13

– Ты ошибаешься, Лен. Лоуренс знал, что часы переставлены.«Чтобы наш падре никуда не опаздывал», – он всегда так говорил. Лоуренсникогда бы не стал переставлять их обратно на восемнадцать двадцать две. Он быпоставил стрелки на более вероятное время – без четверти семь, например.

– Он мог и не знать, когда Протеро пришел в дом. Мог ипросто забыть, что часы переставлены.

Гризельда не сдавалась:

– Нет уж, коли дело доходит до убийства, всегда ужасностараешься вспомнить каждую мелочь.

– Откуда тебе знать, дорогая моя, – мягко заметиля. – Ты никогда никого не убивала.

Не успела Гризельда ответить, как на скатерть легла чья-тотень и мы услышали негромкий, очень приятный голос:

– Надеюсь, я не помешала? Простите меня, ради бога. Но пристоль печальных обстоятельствах, весьма печальных обстоятельствах...

Это была наша соседка, мисс Марпл. Мы вежливо ответили, чтоона нисколько не помешала, и она, приняв наше приглашение, переступила черезпорожек двери; я пододвинул ей стул. Она была настолько взволнована, чтодаже слегка порозовела.

– Ужасно, не правда ли? Бедный полковник Протеро! Человек онбыл не такой уж симпатичный, и душой общества его никак не назовешь, но всеравно это очень, очень грустно. И убит прямо здесь, у вас в кабинете, как мнесказали?

Я ответил утвердительно.

– Но ведь нашего дорогого викария в тот час не былодома? – продолжала допрос мисс Марпл, обращаясь к Гризельде.

Я объяснил, почему меня не было.

– А мистер Деннис сегодня не завтракает с вами? –спросила мисс Марпл, оглядевшись.

– Деннис вообразил себя великим сыщиком, – сказалаГризельда. – Чуть не сошел с ума от радости, когда обнаружил какой-то следна клумбе. Наверно, понесся в полицию с этой потрясающей вестью.

– Боже, боже! – воскликнула мисс Марпл. – Какойпереполох, подумайте. И мистер Деннис уверен, что знает убийцу. Впрочем, каждыйиз нас считает, что знает виновника преступления.

– Вам кажется, что это настолько очевидно?

– Нет, моя душечка, я вовсе не думаю этого. Я хотеласказать, что каждый из нас думает о разных людях. Оттого-то так важно иметь улики.Взять хоть бы меня – я совершенно уверенаа, что знаю, кто это сделал. Но,должна признаться, у меня нет ни одной, самой ничтожной улики. И я знаю, что втаких случаях нужна исключительная осмотрительность – всякое необдуманное словоможет быть сочтено клеветой, а это ведь подсудное дело, не так ли? Я решилавести себя как можно более осторожно с инспектором Слаком. Он велел мнепередать, что зайдет сегодня утром, но только что звонил и сказал, чтонадобность в этом отпала.

– Должно быть, после ареста надобность и вправдуотпала, – заметил я.

– После ареста? – Мисс Марпл наклонилась вперед, и щекиу нее от волнения зарделись. – Про арест я ничего не знала!

Неслыханное дело, чтобы мисс Марпл не знала того, чтоизвестно нам. Я к этому не привык и нисколько не сомневался, что она в курсесамых свежих событий.

– Боюсь, что мы говорили о разных вещах, – сказаля. – Да, они взяли под арест молодого Лоуренса Реддинга.

– Лоуренса Реддинга? – казалось, мисс Марпл не можетприйти в себя от удивления. – Ни за что бы не подумала!..

Гризельда живо подхватила:

– А я и теперь не думаю! Не верю, и все, хотя он сампризнался.

– Признался? – повторила мисс Марпл. – Вы сказали,что он сам признался? Ах, теперь я вижу, что ничего не понимала, вот беда...

– Мне все кажется, что произошел какой-то несчастныйслучай, – сказала Гризельда. – А тебе, Лен? После того как он сампришел в полицию и признался, я это почувствовала.

– Он сам явился в полицию, вот как?

– Да.

– Ох, – сказала мисс Марпл, переводя дыхание. –Как я рада, как я рада!

Я взглянул на нее, не скрывая удивления.

– Мне кажется, это говорит об искреннем раскаянии, –сказал я.

– Раскаяние? – Мисс Марпл была поражена. – Тольконе говорите, дорогой мой викарий, что вы верите в его виновность!

Настала моя очередь окаменеть от удивления.

– А как же, если он сам признался...

– Конечно, это лучшее доказательство его невиновности, нетак ли? Ясно, что он полковника не убивал.

– Только не мне, – сказал я. – Может быть, ятуповат, но мне абсолютно неясно. Если человек не совершал убийства, не вижуникакой причины, которая могла бы заставить его взять вину на себя.

– О, что вы! Разумеется, причина есть, – сказала миссМарпл. – Естественно. Причина всегда есть, не правда ли? А молодые люди –это такие горячие головы и частенько готовы поверить в самое дурное. – Онаобратилась к Гризельде: – А вы согласны со мной, душечка?

– Я... Я не знаю, – призналась Гризельда. – Прямоне знаю, что и подумать. Нет никакой причины, чтобы Лоуренс вел себя как полныйидиот.

– Если бы ты видела его лицо прошлым вечером... – началя.

– Расскажите мне, – попросила мисс Марпл.

Я рассказал о своем вчерашнем возвращении домой, и онавыслушала меня с глубоким вниманием. Когда я кончил рассказ, она заговориласама:

– Признаюсь, я частенько по глупости воспринимаю все не так,как следовало бы, но на этот раз я вас совсем не поняла. Мне кажется, что еслиуж молодой человек задумал такое черное дело – отнять жизнь у своего ближнего,то после этого он не станет приходить в безумное отчаяние. Это было бы заранееобдуманное, хладнокровное преступление. Убийца мог бы нервничать и совершитькакой-нибудь мелкий промах, но не думаю, что он пришел бы в такое неистовство,как вы описали. Нелегко вообразить себя на месте другого человека, но я непредставляю, что могла бы настолько потерять власть над собой.

– Мы не знаем всех обстоятельств, – возразил я. –Если они поссорились и Лоуренс выстрелил под влиянием приступа ненависти, топосле он мог прийти в ужас от того, что натворил. Признаюсь, мне хотелось бы такдумать.

– Знаю, дорогой мистер Клемент. Мы хотели бы все видеть вопределенном свете. Но ведь приходится соглашаться с фактами, каковы бы они нибыли, правда? А мне кажется, что факты никак нельзя подогнать под вашеобъяснение. Прислуга ясно показала, что мистер Реддинг пробыл в домеминуту-две, а этого, конечно, недостаточно для такой ссоры, какую вы себепредставили. Кроме того, как я поняла, полковнику выстрелили в голову, когда онписал записку – по крайней мере, так говорит моя служанка.