Убийство в доме викария - Агата Кристи Страница 12

«Если бы вы тогда соблаговолили меня выслушать, инспекторСлак...»

Я все же надеялся, что он хотя бы поговорит со мной, преждечем покинуть мой дом, но, к нашему удивлению, мы узнали от Мэри, что он ужеушел, закрыв на ключ двери кабинета и приказав, чтобы никто не смел тудавходить.

Гризельда предложила пойти в Старую Усадьбу.

– Какой это будет ужас для Анны Протеро – полиция и всетакое прочее, – сказала она. – Может быть, я смогу ей хоть чем-топомочь.

Я одобрил ее намерения, и Гризельда отправилась в путь снаказом, чтобы она мне непременно позвонила, если потребуется моя помощь илиесли кто-нибудь будет нуждаться в утешении – Анна или Летиция.

Я тут же принялся звонить учителям воскресной школы, которыедолжны были прийти в 19.45, – каждую неделю по четвергам они собирались уменя для подготовки к занятиям. При сложившихся обстоятельствах я счел залучшее отложить встречу.

Следующим действующим лицом, появившимся на сцене, былДеннис, возвратившийся после игры в теннис. Судя по всему, убийство,происшедшее в нашем доме, доставило ему громадное удовольствие.

– Вот это повезло! – радовался он. – Убийца срединас! Всю жизнь мечтал участвовать в расследовании убийства. А почему полициязаперла кабинет? Ключи от других дверей не подойдут, а?

Я наотрез отказался от подобных экспериментов. Денниснадулся. Вытянув из меня все до малейших подробностей, он отправился в сад напоиски следов, заметив на прощанье, что нам еще повезло – ухлопаливсего-навсего старика Протеро, которого и так никто терпеть не мог.

Меня покоробила его бессердечная веселость, но я рассудил,что не стоит так строго спрашивать с мальчика. Деннис был в том возрасте, когдадетективы любят больше всего на свете, так что он, обнаружив настоящуюдетективную историю, да еще и мертвое тело в придачу прямо, так сказать, напороге своего дома, должен быть на седьмом небе от счастья, как и положенонормальному молодому человеку. В шестнадцать лет мало задумываются о смерти.

Гризельда вернулась примерно через час. Она повидалась сАнной Протеро и пришла, как раз когда инспектор сообщал ей о случившемся.

Узнав, что миссис Протеро рассталась со своим мужем вдеревне примерно без четверти шесть и ей нечего добавить по этому поводу, онраспрощался, но сказал, что завтра зайдет поговорить обстоятельнее.

– По-своему он был очень внимателен. – Гризельда былавынуждена это признать.

– А как перенесла эту весть миссис Протеро?

– Как сказать – она была очень спокойна, но ведь она всегдатакая.

– Да, – сказал я. – Я не могу представить себеАнну Протеро в истерике.

– Конечно, для нее это страшный удар. Это было заметно. Онаменя поблагодарила за то, что я пришла, но сказала, что ни в какой помощи ненуждается.

– А как Летиция?

– Ее не было – играла где-то в теннис. До сих пор невернулась.

После небольшой паузы Гризельда сказала:

– Знаешь, Лен, она вела себя странно, очень, очень странно.

– Шок, – предположил я.

– Да, конечно, ты прав... И все же... – Гризельдазадумчиво нахмурила брови. – Что-то не то, понимаешь? Она была неподавлена, не огорчена, а перепугана до смерти.

– Перепугана?

– Да, и изо всех сил старалась это скрыть, понимаешь? Нехотела выдавать себя. И в глазах такое странное выражение – настороженность. Яподумала: а вдруг она знает, кто его убил? Она то и дело спрашивала, кого ониподозревают.

– Вот как? – задумчиво сказал я.

– Да. Конечно, Анна умеет держать себя в руках, но виднобыло, что она ужасно встревожена. Гораздо больше, чем я от нее ожидала: в концеконцов, она не была к нему так уж привязана. Я бы сказала скорее, что она егововсе не любила, если уж на то пошло.

– Подчас смерть меняет чувства к человеку, – заметил я.

– Разве что так...

Влетел Деннис, вне себя от радости – он нашел на клумбечей-то след. Он был в полной уверенности, что полиция пропустила эту главнейшуюулику, которая откроет тайну убийцы.

Ночь я провел неспокойно. Деннис вскочил ни свет ни заря иудрал из дому, не дожидаясь завтрака, чтобы, как он сказал, «быть в курсе».

Тем не менее не он, а Мэри принесла нам в то утро самуюсенсационную новость.

Как только мы сели завтракать, она ворвалась в комнату –глаза горят, щеки пылают – и со свойственной ей бесцеремонностью изрекла:

– Слыхали что-нибудь подобное? Мне сейчас булочник сказал.Они арестовали молодого мистера Реддинга!

– Арестовали Лоуренса? – Гризельда не верила своимушам. – Не может быть! Опять какая-нибудь идиотская ошибка.

– А вот и не ошибка, мэм, – заявила Мэри с тайнымзлорадством. – Мистер Реддинг сам туда пошел, да и признался во всем какна духу. На ночь глядя, в последнюю минуту. Входит, бросает на стол пистолет иговорит: «Это сделал я». Так и сказал. И все тут.

Она победоносно взглянула на нас, энергично тряхнула головойи удалилась, довольная произведенным впечатлением. Мы с Гризельдой молчасмотрели друг на друга.

– Да нет, этого не может быть! – сказалаГризельда. – Не может быть! – Заметив, что я промолчал, она сказала:– Лен, неужели ты думаешь, что это правда?

Я не находил слов. Сидел и молчал, а мысли вихрем носились уменя в голове.

– Он сошел с ума, – сказала Гризельда. – Буйноепомешательство. Может, они просто вместе рассматривали пистолет, а он вдругвыстрелил, а?

– Это маловероятно.

– Я уверена, что это несчастный случай. Ведь нет нималейшего намека на мотив преступления. С какой стати Лоуренс стал бы убиватьполковника Протеро?

Я мог бы дать вполне определенный ответ на этот вопрос, номне хотелось уберечь Анну Протеро, насколько это возможно. Пока оставалась ещенадежда не впутывать ее имя в это дело.

– Вспомни, они перед этим поссорились.

– А, из-за Летиции и ее купальника. Да это же пустяк! Дажеесли они с Летицией были тайно обручены – это, знаешь ли, вовсе не причинаубивать ее родного отца!

– Мы не знаем истинных обстоятельств дела, Гризельда.

– Значит, ты этому веришь, Лен! Как ты можешь! Говорю тебе,я совершенно уверена, что Лоуренс ни волоска у него на голове не тронул!

– А ты вспомни – я встретил его у самой калитки. У него былсовершенно безумный вид.

– Да, знаю, но... Господи! Это невозможно!

– Не забывай про часы, – сказал я. – Тогда всестановится ясно. Лоуренс мог перевести их назад, на восемнадцать двадцать,чтобы обеспечить себе алиби. Ты же знаешь, как инспектор Слак попался на этуудочку.