Bye-bye, baby!.. - Виктория Платова Страница 13

– Мне тоже. – Бедный Влад, бедная я, бедные мыоба. – Ладно, я поехала. До встречи внизу, ребенок.

– Эй… – бэби окликнула меня в тот самый момент, когда яуже готова была оттолкнуться палками, – эй, послушай… Я… Я ведь сказалатебе не всю правду о себе!

– Я тоже. Я тоже сказала о себе не всю правду!..

На этот раз я остановилась гораздо ближе к обрыву,

чем в предыдущий. Всего-то метра два, не больше. Я еще моглавсе отменить, достаточно было помахать перед собой скрещенными руками илиподать бэби какой-нибудь другой знак. Зачем я делаю это?., ведь бэби невиновата, что Влад полюбил ее и бросил меня, а он не мог не полюбить ее, вселюбят бэби, все без ума от бэби, чертова боль в виске, все хотят находиться вобществе бэби, а смогла бы я долго находиться в обществе фриков, трансвеститови порноактрис?.. Эрик в нем как рыба в воде, а я бы удавилась, глупо былооставлять журнал на Тимура, следующий номер выйдет провальным, как пить дать,мертвечина, туфта, срань господня, неужели и вправду Амстердам похож на шлюху?Влад, Влад, что же ты со мной сделал, Влад?..

Все кончено. Все. Все.

Я махнула бэби рукой.

И время остановилось. Прошла целая вечность, прежде чем онапреодолела треть склона, еще спустя вечность – достигла середины, солнценесколько раз уходило и возвращалось на небосклон, начался и закончился парадпланет, постарели и умерли сосны, а она все летела и летела, едва касаясьснега, обдавая звезды и туманности серебристыми ледяными брызгами. Меня вдругпронзила безумная мысль: а что, если она и вправду взлетит? Ей подчиняется все,так почему не подчиниться силе тяготения?

Она и взлетела, но лишь на секунду, ничего общего не имеющуюс вечностью. И камнем рухнула вниз, в ущелье.

Все кончено. Все. Все.

Бай-бай, бэби.

* * *

…Вот уже несколько часов я сидела с ее ноутбуком, глядяперед собой невидящими глазами. Достать его не составило особого труда, ведьключ от номера бэби забрала я. Войти и выйти, взять компьютер со стола, ничегосложного. Выходя, я задела ее рюкзак, споткнулась и едва не упала, бэби, бэби,когда же ты научишься аккуратности?..

Никогда. Ни-ко-гда.

Только бы на компьютере не стоял пароль!

Никакого пароля у бэби не было. А после заставки «Windows»появилась картинка на рабочем столе: бело-рыжий щенок в колпаке с бубенчиками.Я сжала ладонями виски: сентиментальный убийца, вот кто я такая. Вместе сгибелью бэби исчезла и боль, и ничего не появилось взамен. Теперь я былаабсолютно, тотально мертва.

Несколько простеньких программ и два вордовских документа.Один – с лаконично-безликим названием «роман», другой – чуть позатейливее:«Дневник Шурика». То, что я роюсь в чужих вещах, не смущало меня: послепроизошедшего меня уже ничто не может смутить. Я подвела стрелку к роману и двараза кликнула на ярлык.

Бэби была потрясающе, чертовски талантлива – я поняла этосразу, бегло просмотрев две первые страницы. Потом настал черед третьей,четвертой, пятой. Полуночные рассказы бэби – вот из чего состоял роман, похожийна путешествие, из которого никто не возвращается; некоторые из них я узнаваласразу, некоторые – еще неизвестные мне – заставляли сжиматься сердце, они былиплотными, плотскими, живыми. Такими же, какой я знала бэби. И такими, какой яне знала ее, не успела узнать, – нежными, трепетными, полными рассеяннойгрусти. Но не прочитав и трети, я закрыла документ. Я бы и не смогла прочестьего весь, когда-нибудь потом, но не сейчас, о'кей?..

Последняя запись в «Дневнике Шурика», если судить по дате (абэби аккуратно проставляла даты), относилась к сегодняшней ночи.

«…Она похожа на тот камешек, который я нашла в Бухаре икоторый иногда люблю засовывать в рот – тот, на котором отпечаталась стрекоза.Сардик сказал мне, что это никакая не стрекоза, что это какое-то другоенасекомое, но это точно стрекоза. Она похожа на тот камешек. Человек, которыйлюбил ее, ушел, а след от него остался. Навсегда.

…Сегодня она учила меня кататься на лыжах. Потрясающееощущение полета, я прожила на свете двадцать никчемных лет и даже не знала, чтоможно испытывать что-то подобное… Когда я смотрю, просто смотрю на нее, у менятоже возникает ощущение полета…»

Читать это было невыносимо, и я поднялась вверх подокументу.

«…Мы с Никитой распили в подворотне бутылку коньяка, которуюон привез из Марселя. Конечно, можно было завалиться к нему или поехать ко мне,но распить шикарный коньяк в зассанной питерской подворотне – разве это некайф? Разве это не мечта кирасира? Никита наплел, что какая-то француженкаобучила его технике настоящего французского поцелуя, какая лажа! Точно так же яцеловалась в десять лет с Федькой из Сестрорецка. Никиту – в отстой! Пустьсидит в своем Купчино и изучает жизнь и творчество Ларисы Рубальской. Ха-ха!»

«…Сардик говорит, что я люблю все придумывать и всех мистифицировать.И что это доведет меня до цугундера. Дурачок! Это доведет меня до Нобелевскойпремии по литературе. О как! Сказала как отрезала!..»

«…Я наконец-то проехалась на «Харлее»! О-о! Просто праздниккакой-то, День противовоздушных войск и артиллерии. Будни: пришлось переспать сдругом владельца «Харлея». Лучше бы я переспала с самим владельцем, но онголубой…»

Никаких упоминаний о Владе, никаких.

Ни на что не надеясь, я набрала имя Влада в «правке».

«Владеть», «завладели», «владельца», «Владивосток»,«Владикавказ», «Владимир Владимирович», ага, вот оно!..

«…Приехала злобная Маруська и заставила меня плясать танецбелочек. Она, видите ли, поссорилась со своим драгоценным Владом. Журналюгой изкакого-то сортирного боевого листка. Я его видела пару раз, что-то среднеемежду Томом Крузом и опоссумом. Маруська говорит, что у них страстный роман(как можно трахаться с опоссумом, а тем более с Томом Крузом?) и вообще всеидет к свадьбе, но сегодня журналюга подложил ей свинью. Они должны были ехатьв горы, но в самый последний момент журналюга устроил себе командировку (и не вкакой-нибудь Торжок, а в Амстердам!) и оставил Маруську с путевками на руках:ты, мол, езжай сама, а я подъеду. Юморист! Маруська рвет и мечет, порываласьпорвать и путевки, но я ее отговорила. Теперь ни в какие горы она не едет, вгробу она видела эти горы, будет сидеть и ждать своего журналюгу в Питере,чтобы выцарапать ему глаза. Зато в горы теперь еду я, йоу!!! И прямо наРождество!!! Маруська отдала мне одну путевку, добрая женщина. И духи впридачу, их ей тоже журналюга подарил. Двойного счастья, как и двойного виски,много не бывает!.. Но пасаран, товарищи, тамбуля нэжэ!!! (Сальваторе Адамо.Цитата)…»

Я ведь сказала тебе не всю правду о себе.

Господи, бэби… Это была не ты… Не ты… Но зачем? Зачем?

«Селина и Жюли совсем заврались».