Неуловимая наследница - Ольга Покровская Страница 13

– Ну что, Оленька, поздравляю тебя! – объявил тот, как только она вошла в кабинет. – Ты доказала, что не зря я на тебя надеялся. Умница!

– Стараюсь, – коротко улыбнулась Оля.

Кабинет Василия Андреевича был ей хорошо знаком. Стол, кресло, стеллаж с кубками, чахлый цветок в горшке на подоконнике. Но сегодня, кроме самого хозяина, тут отирался еще какой-то непонятный мужик. Серый такой, с непримечательной внешностью – увидишь в толпе и не узнаешь. И Василий Андреевич, сам бывший олимпийский чемпион, резкий, сильный, не боявшийся ни бога, ни дьявола, как показалось Оле, робел перед ним. Не то чтобы лебезил или старался угодить, но краем глаза поглядывал на молча сидевшего в углу, на стуле, серого субъекта.

– Что ж, начинаем теперь готовиться к олимпиаде. Ты у нас, хоть и несовершеннолетняя, но, как призер чемпионата мира среди юниоров, имеешь право в ней участвовать.

– А Машка?

– И Каганович твоя ненаглядная тоже, – заверил тренер. – Она ведь серебряная призерка.

– Когда начинаем тренировки? – спросила Оля.

Тренер обрисовал ей грядущее расписание. А серый гость все молчал. И наконец Оля, не выдержав, указала на него глазами и вопросительно глянула на Василия Андреевича – мол, а это кто? Он здесь зачем?

– М-да, вот так, значит, – закончил речь о ближайших планах Василий Андреевич и, сам покосившись на серого, добавил: – А к тебе тут пришли, кстати. Вот Иван Ильич хочет побеседовать. Ну, не буду вам мешать.

И Оля с изумлением увидела, как он, коротко кивнув незнакомцу, вышел из кабинета. Это надо же, что ж за чин такой важный к ней явился, что грозный Василий уступил ему свою вотчину?

– Очень приятно с вами познакомиться, Ольга Александровна, – начал этот загадочный Иван Ильич. – Успехи у вас весьма выдающиеся. Такие девушки, как вы, – гордость нашей страны.

Оля поморщилась. Пустых славословий она не любила. Похвала тренера или другого сильного спортсмена значила многое, а комплименты от какого-то невнятного мужика… Стоят они очень мало, только на подозрения наводят. Что ему от нее нужно?

Ни на спонсора, заинтересовавшегося перспективным игроком, ни на мецената, болеющего душой за российский спорт, этот плюгавый дядька лет сорока, с раздвоенным на конце утиным носиком и бесцветными глазками, похож не был. Таких Ольга повидала. Так чего ради он тут так распинается, обхаживает ее?

– Послушайте, я только что с поезда. Очень устала, если честно, – бухнула она, решив наплевать на вежливость. – Давайте вы просто скажете, о чем хотели со мной поговорить, и я поеду?

Иван Ильич усмехнулся.

– А вы, я вижу, девушка прямая, и время терять не любите. Хорошо, давайте сразу к делу. Через три месяца вам исполняется шестнадцать. Каким вы видите свое будущее?

– Вы что, журналист? – изумилась Ольга.

С этой братией ей общаться тоже доводилось, но никогда еще интервью с юной спортсменкой не обставляли с таким пафосом – специальное приглашение в кабинет Василия Андреевича, витиеватая прелюдия.

– Упаси бог, – замахал руками Серый. – Я совсем из другого ведомства. И все-таки, Ольга Александровна, будьте добры, ответьте на вопрос.

– Ну, хорошо, – Оля дерзко улыбнулась. – В будущем я вижу себя олимпийской чемпионкой как минимум трехкратной.

– Амбициозность – это хорошо, – кивнул Иван Ильич, совершенно не смущенный ее бахвальством. – Но вам ли не знать, что спортивный век короток. Успех, деньги, поклонники – в таком юном возрасте вещи опасные. Тем более что очень скоро все это останется в прошлом. Что вы будете делать дальше, когда ваша спортивная карьера окончится?

– Так далеко в будущее я не заглядывала, – призналась Оля. – Наверное, стану тренером, как Василий Андреевич.

– И вам этого будет достаточно? – с сомнением в голосе протянул Серый. – Такой честолюбивой, волевой девушке, как вы? Неужели вас прельщает кропотливый, незаметный со стороны и неблагодарный труд тренера?

Оля постепенно начинала злиться. Да что это за тип такой? Явился тут вести с ней беседы о смысле жизни. Какая разница, что будет через десять лет? Их еще нужно прожить, а жизнь, как она успела усвоить еще в свои восемь, штука очень хрупкая.

– У вас есть другие предложения? – резко спросила она, смерив Серого взглядом.

А тот неожиданно растянул губы в бесцветной улыбке и коротко ответил:

– Есть.

Он пристально посмотрел на Олю и продолжил, притом голос его вдруг стал мягким, вкрадчивым.

– Я предлагаю вам карьеру, куда более долговременную, чем спортивная. Подумайте, хорошее образование, интересная работа, возможность применить ваши выдающиеся навыки. И конечно, принести пользу своей стране. Может быть, вам по юности кажется, что все это звучит не так захватывающе, как олимпийский пьедестал. Но поверьте, с годами вы не раз скажете самой себе спасибо, если согласитесь на мое предложение.

– Я не совсем поняла. Какую карьеру вы имеете в виду? – сдвинула брови Ольга.

– Я предлагаю вам работу в Федеральной службе безопасности Российской Федерации…

«Да он меня вербует!» – ахнула про себя Ольга. Ей наконец стало ясно, что это за тайное ведомство, из которого прибыл этот стертый ластиком человек. Значит, вот к чему он клонит. Оставить спорт, пойти в их – как это у них называется? Академия? И что потом? Стать вот таким же незаметным серым призраком? Или кем? Секретным агентом? Джеймсом Бондом? Так ведь это бывает только в фильмах. А жизнь – не кино.

Нет уж, пусть спортивная карьера и заканчивается быстро, но это именно то, чего она хочет. К чему шла с тех пор, как впервые взяла в руки ружье в том сыром подвале. Преодоление, тренировки на износ, адреналин – и да, награда – вот, чего она хочет от жизни.

Серый продолжал расписывать что-то очень заманчивое, но Ольга уже вскочила со стула и звонко перебила:

– Большое спасибо за доверие, Иван Ильич. Но я все же предпочту продолжить заниматься тем, что мне нравится. Я биатлонистка, а не… А не будущая сотрудница вашего ведомства.

– А все-таки подумайте, – на прощание сказал ей Иван Ильич и всунул в руку картонный прямоугольничек – визитку. – Если перемените решение, звоните. Я буду ждать.

Ольга, не дослушав, быстро вышла из кабинета. Василий Андреевич куда-то делся, и хорошо, наверное, что не попался ей под горячую руку. А то она высказала бы ему, каково это с его стороны – бросать ее прямо в пасть этому пыльному дядьке, даже не предупредив. Надо же, что придумали – сексотку из нее сделать. Тьфу! Надо Машке рассказать, вот она обалдеет!

Она спустилась по широкой мраморной лестнице. На ходу кивала знакомым, обменивалась парой фраз.

– Вернулась? Ну, с золотом тебя. Так держать!

– Спасибо! Теперь все силы на олимпиаду.

На улице сыпал мелкий снег. Небо было серым, как только что разговаривавший с ней фээсбэшник, стыло над Москвой, не давая выглянуть солнцу. Надо было, наверно, заехать домой, показаться после соревнований, постирать одежду. Но делать этого решительно не хотелось. Мать начнет пилить – у нее уж найдется, за что, несмотря на то что Оли месяц не было, отчим, боявшийся к ней подходить после того случая, как Оля в ответ на замах, выкрутила ему руку и, впечатав лицом в стену, пригрозила: «Еще раз сунешься, убью!», будет фыркать из своего угла и поглядывать сальными глазами, думая, что она не замечает. А на базу нельзя, там ремонт сейчас… И к Машке не стоит, пусть наговорится со своей обожаемой Анечкой после разлуки. Оля, подумав, решила, что домой все же зайдет, вещи в машинку забросит, а потом отсидится у Витька. Тот сейчас уже большой человек, в медучаге учится. Предки его не трогают.