В день пятый - Эндрю Джеймс Хартли Страница 110

Томас и Куми прильнули друг к другу позади Джима. Хейес отошел к берегу, не отрывая от них взгляда. Так лев выбирает в стаде молодую или раненую газель.

— Господи… — прошептал Джим.

Томас посчитал это началом молитвы, однако то, как Куми стиснула ему руку, заставило его открыть глаза. Море, неестественно красная вода, которую он впервые увидел на изображении на саркофаге в Пестуме, бурлило, но не волнами. В прибое позади Хейеса показались огромные существа, выползавшие на берег.

Наступил красный прилив. Они пришли кормиться.

Томас непроизвольно отступил назад, и Куми шагнула вместе с ним. Джим с трудом поднялся на ноги и попятился следом.

— Куда это вы собрались? — насмешливо спросил Хейес.

Теперь сквозь его хладнокровную невозмутимость проступало определенное злорадство, в какой-то степени обусловленное сознанием собственной правоты. Он передернул затвор пистолета-пулемета и прицелился.

— Ты сказал, что я ни во что не верю, — вдруг заговорил Томас, смотря Хейесу прямо в глаза. — Но это неправда. Я верю в человеческий разум, в логику, терпимость, духовность. Раз уж об этом зашла речь, в то, что все вокруг, — это дар Господа, который не хочет, чтобы вера одержала верх над мыслью, а морализм — над сочувствием. Как и мой брат, я верю в то, что мир, сотворенный Богом, меняется, развивается согласно законам Вселенной, определенным Всевышним.

Хейес уставился на него, подняв оружие. Он был заворожен услышанным и каким-то образом не замечал, что жертвы пятятся от него и от моря. Затем Срывающий Печати презрительно усмехнулся. Его палец начал выбирать свободный ход спускового крючка, но тут что-то в их лицах остановило убийцу, и он чуть обернулся.

Первое существо, выбравшееся из воды, имело в длину восемь футов. По крайней мере четверть этого размера составляли челюсти. Второе было еще крупнее. На Хейеса набросилось третье.

Почувствовав это движение, Хейес развернул пистолет-пулемет и выпустил длинную очередь, но чудовища обступили его со всех сторон. Одно из них забилось на песке в предсмертных судорогах, но второе уже прыгнуло на Хейеса, оттолкнувшись мощным хвостом, разевая страшную крокодилью пасть. Прыжок получился на удивление сильным, высоким и пришелся Хейесу в грудь. Согнувшись пополам, он рухнул на песок. Вторая тварь ухватила его за ногу и поволокла в кроваво-красную воду. Хейес кричал и вырывался, но тут четвертое чудовище вцепилось ему в горло. Он издал предсмертный булькающий хрип и затих.

— Навигатор джи-пи-эс! — крикнула Куми.

Подобрав оружие, Томас бросился вперед, уворачиваясь от рыбоногих, которые старались повалить его ударами хвостов.

Одна тварь стиснула в челюстях левую руку Хейеса. Размахивая мускулистым хвостом и переваливаясь на ногах-плавниках, она утащила добычу в воду и перевернулась на брюхо. Рука вырвалась из сустава. Тут к пиршеству присоединилась другая рыбина, набросившаяся на изуродованную конечность. Первый хищник перехватил добычу зубами, перекусывая кисть. Томас забежал в красную пену, схватил освобожденный навигатор и поспешил назад, но тут одно чудовище развернулось и толкнуло его. Оно поднялось из воды настолько, что достало ему до плеча.

Найт упал, не выпуская передатчик, на четвереньках выполз на берег и спросил:

— Что дальше?

— Самолет нанесет удар по «Наре», — пробормотала Куми. — Мы никак не можем предупредить тех, кто находится на борту!

— Дайте-ка сюда, — повелительным тоном произнес Джим, хватая устройство с датчиком. — Как вы думаете, сколько времени должен отсутствовать пульс, чтобы самолет переключился на новую цель?

— Полагаю, это произошло мгновенно, — сказал Томас, не в силах оторвать взгляд от бурлящей массы первобытных тварей, раздирающих на части тело Хейеса.

— Нет, — возразила Куми. — Пульс бывает неровным. Система должна иметь соответствующий допуск. А что?

Подняв взгляд, Джим торжествующе улыбнулся, размахивая рукой. Датчик пульса уже был закреплен у него на запястье.

— Даже если твоя затея удалась, какой от этого прок? — спросил Томас. — Вместо судна целью будем мы.

— Я, — поправил Джим. — А вы можете уходить. Садитесь в шлюпку и спешите к «Наре». Быстро!

Томас растерянно посмотрел на него и пробормотал:

— Ты шутишь. Я тебя не брошу.

— Наверное, мне все равно не жить, — заметил Джим, осматривая свои повязки. — А так моя смерть, по крайней мере, будет иметь какой-то смысл.

Томас молча смотрел на него. Ветер усилился, и деревья вокруг стонали, раскачиваясь.

— Даже не думай об этом, — наконец решительно заявил Найт. — Куми! Скажи что-нибудь… Куми?..

Но та, заливаясь слезами, склонилась к Джиму, обняла его, прижала к себе.

— Вот видишь? — обратился священник к Томасу. — Она все поняла. Почему до тебя все доходит в последнюю очередь?

— Безумие! — взревел Найт.

— Нет, самопожертвование, — возразил Джим. — Это не одно и то же. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Помнишь?

— Нет, — упрямо стоял на своем Томас. — Это все чушь. Я тебе не позволю.

— Вы мне друзья? — спросил Горнэлл.

Всхлипнув, Куми крепче стиснула его в объятиях. Постояв мгновение, Найт кивнул.

— В таком случае вам лучше уходить. — Священник улыбнулся. — Да, Томас, и еще одно.

— Что, Джим?

— Ты искренне верил в то, что только что сказал Хейесу о духовности, материи и сострадании или же лишь стремился отвлечь его внимание от моря?

Какое-то мгновение Томас стоял на месте, не в силах вспомнить свои слова, то, что произошло всего несколько минут назад.

— Пожалуй, то и другое, — наконец пробормотал он.

— Неплохой ответ. — Джим опять улыбнулся и понимающе кивнул.

Томас по-прежнему был не в силах двинуться с места и с трудом выдавил:

— Я… сомневался в тебе. Извини.

— Сомнение неотрывно от веры, — сказал Джим. — Без него она… — Он пожал плечами и развел руки.

Ничто.

— Но… — попытался было возразить Томас.

— Уходите! — настойчиво произнес Джим. — Быстрее. Или все это будет напрасно.