Смертельный груз - Фридман У. Крофтс Страница 11

В самом углу между стеной и живой изгородью стоял небольшой и очень грубо сколоченный летний домик, незаметный в густых сумерках, так что Уолкер попросту уперся в него. Когда констебль осмотрел его, ему в голову пришла идея.

С максимальными предосторожностями он начал взбираться по боковой стене летнего домика, тщательно проверяя прочность каждой доски, прежде чем поставить на нее ногу. Он медленно карабкался вверх и теперь, вытянув шею, понял, он может заглянуть даже за этот высокий забор.

Задний двор оказался изрядной длины, простираясь от угла, где сейчас находился констебль, вдоль дома и дальше на добрых семьдесят или восемьдесят футов. Зато в ширину он не превышал тридцати футов. Вплотную к противоположной стороне забора выстроился ряд подсобных построек. Большие двери одной из них – с виду похожей на конюшню или каретный сарай – были сейчас распахнуты, и оттуда лился свет. Перед дверным проемом стояла повозка.

Поскольку конюшня находилась в дальнем от него углу двора, Уолкер не мог видеть происходившего внутри. Он решил перебраться с крыши летнего домика на широкий каменный забор и крайне медленно, чтобы не наделать шума, прополз вдоль него ближе к главному дому. Констебль понимал невыгодность своей позиции, но потом сообразил, что находится в юго-восточной стороне двора и позади лишь полоса совершенно потемневшего неба и ряд деревьев, еще более затенявших его местоположение. Осознав, что едва ли может быть замеченным, Уолкер осмелел и продолжил ползти, пока не очутился почти напротив конюшни. Он постарался распластаться по стене и спрятать лицо, чтобы белая кожа не отражала свет лампы. Уолкер прикрылся рукавом своего красно-коричневого плаща и стал ждать.

Вскоре он все-таки заглянул внутрь конюшни, которая скорее напоминала каретный сарай. Это было совершенно пустое и просторное помещение с белеными стенами и цементным полом. На вбитом в стену кронштейне висел морской штормовой фонарь, и в его свете четко вырисовывалась фигура бородатого мужчины, спускавшегося со стремянки, установленной по центру. Его худощавый спутник стоял рядом.

– С крюком все в порядке, – сказал бородатый. – Я надежно прикрепил его к несущей балке. Теперь займусь подъемником.

Он исчез в соседней комнате, вернувшись с набором блоков и цепей. Со всеми этими нехитрыми техническими приспособлениями он снова взобрался на лестницу, что-то проворно делая под самым потолком. Затем стремянку убрали, и констеблю Уолкеру чуть ниже притолоки двери стал виден крюк подъемного устройства, висевшего на тонкой стальной цепи.

– Теперь загони телегу, – распорядился бородатый мужчина.

Повозка закатилась внутрь сарая, пока стоявшая на ней бочка не оказалась точно под крюком подъемника. Обоим мужчинам пришлось приложить немалые усилия, чтобы сначала обмотать бочку канатом, а потом, потянув за конец цепи, медленно поднять ее над телегой.

– Сойдет, – сказал бородач, когда бочка зависла над повозкой примерно в шести дюймах. – Можно выезжать.

Костлявый мужчина снова взял лошадь под уздцы и выкатил повозку из помещения, остановившись у ворот двора. Захватив с собой фонарь и оставив бочку висеть в воздухе, бородатый последовал за ним. Он закрыл двери каретного сарая, запер сначала на засов, а потом и на подвесной замок. Затем прошел к воротам и принялся возиться с их запором. Оба они оказались сейчас в каких-то пятнадцати футах от констебля, а он лежал, вытянувшись в струнку, едва осмеливаясь дышать.

Худощавый кучер впервые подал голос:

– С вас еще причитается, мистер. Как там насчет остатных наших деньжат? Надоть с нами расплатиться. А то как же?

– Хорошо, – сказал второй мужчина. – Тебе я отдам деньги сразу. А твоему приятелю заплачу, когда он сам сюда явится.

– Так у нас дело не сладится, – ответил худощавый агрессивно. – Я заберу долю своего дружка тоже. Когда еще он соберется в ваши края?

– Если я отдам его часть тебе, кто мне даст гарантию, что он не заявит, будто ничего от тебя не получал и не потребует денег снова?

– Какая вам там еще нужна харантия? Я дал слово, и все тут. Бросайте ломаться, мистер. Гоните монету, и я отправлюся восвояси. Токмо не берите в голову, что обойдетесь двумя фунтами. Мы подряжались для другой работы. Так что слушайте меня. Ежели хотите, чтобы мы про все помалкивали, придется раскошелиться. Вот и весь треп.

– Неслыханная наглость! Какого дьявола ты из себя строишь? На что намекаешь?

Кучер усмехнулся:

– Все только и знают, что ругаться на простого работягу. Только не надо строить из себя святую невинность. Мы же с вами не детишки сопливые и понимаем друг друга преотлично. Вам надоть, чтобы ктой-то начал задавать лишние вопросы? По десять монет на душу мне с приятелем, и мы забудем, как вас звать-величать, словно никогда в глаза не видели.

– Мой добрый друг! Ты, как я погляжу, совсем из ума выжил. Мне нечего скрывать. Все мои дела совершенно законны.

Но худощавый не унимался. Он игриво подмигнул собеседнику и сказал:

– Конешно, у вашей милости все законно. А то как же? Вот только выкладывайте по десять монет. Тогда оно выйдет еще законнее.

На какое-то время воцарилось молчание, которое вскоре нарушил бородатый иностранец:

– Ты, как я понял, вбил себе в голову, что с бочкой что-то неладно, так? Уверяю тебя, ты ошибаешься. Здесь все чисто. Но, должен признать, если ты начнешь болтать раньше следующего четверга, то я проиграю свое пари. Так что давай уговоримся: я плачу вам по пять фунтов каждому, и ты можешь забрать долю своего друга.

И он отсчитал несколько монет, зазвеневших у него на ладони.

– Можешь взять или уходить ни с чем. Больше не получишь. Мне тогда дешевле обойдется уступить в своем споре.

Сухощавый кучер помедлил, жадно разглядывая деньги. Потом уже открыл рот, чтобы снова начать спорить, но, видимо, какая-то внезапно возникшая мысль заставила его передумать. Он стоял теперь в нерешительности, посматривая на собеседника вопрошающим взглядом. Констебль Уолкер отчетливо видел в свете фонаря лицо с едва скрываемой сардонической усмешкой. Затем, с видом человека, обдумавшего проблему и принявшего трудное решение, кучер взял деньги и вернулся к своей лошади.

– Будь по-вашему, мистер, – сказал он, трогая повозку с места. – Коли считаете, что так выйдет по-честному, то я уж вас не подведу.

Бородатый мужчина закрыл за ним ворота и запер их, после чего вместе с фонарем скрылся внутри дома. Прошло еще несколько секунд, и удалявшееся шуршание колес телеги по гравию окончательно затихло. Наступила полнейшая тишина.

Пролежав без движения еще несколько минут, констебль Уолкер сполз с вершины стены и мягко приземлился на обе ноги. Он на цыпочках прошел вдоль живой изгороди, прошмыгнул в калитку и вновь оказался на дороге.