Кошмар во сне и наяву - Елена Арсеньева Страница 11

– Хорошо, хоть «молнию» расстегнуть не забыл! –хохотал-заливался темноголовый, стриженный под нуль сидевший рядом с водителем.– Ой, не могу, держите меня четверо! Чтоб в Москве… посреди дороги… целкуподобрать?! Ну, Толик, это только тебе так повезти могло!

– Чего регочешь, козел? – дрожащим голосом огрызнулся рыжийТолик, пихая Альбину так, что она почти скатилась с сиденья и замерла в нелепойпозе, трясущимися руками пытаясь одернуть платье. – Кто же знал, что на обочинедевочка стоять будет? И юбчонка на ней вся прозрачная была, я думал…

– Эй вы, ублюдки! – возопил вдруг водитель, придерживая рульодной рукой и полуооборачиваясь назад. – Хотите сказать, чехлы мне изгадили?Ну, увижу хоть одно пятнышко…

– Ты лучше на дорогу смотри, – предостерег бритый. – Нехватало еще из-за твоих чехлов врубиться тут!

Альбина осмелилась шевельнуться, встала на четвереньки –вдруг увидела около самого лица ручку на дверце. Не раздумывая, вцепилась внее, нажала, метнулась всем телом вперед.

Что-то жестко чиркнуло по локтям, по коленям. Все гуделовокруг.

Свист, визг тормозов, хохот…

– Дура, задницу прикрой! – заорал кто-то хохочущим голосом.

В глазах мигала красная мгла. Альбина слепо ползла вперед,пока не уткнулась лицом во что-то мягкое, пыльно-прохладное.

Зелень… трава газона!

На четвереньках, с неожиданным проворством ринулась к темнойразлапистой массе, маячившей впереди. Вломилась в нее, дрожащими руками отводяот лица какие-то хлесткие прутья. Да это же ветки. Ветки кустарника!

Тупо, упорно забивалась она в самую гущу неожиданногоукрытия. Сжалась в комок, с трудом восстанавливая дыхание.

Вдруг, суматошно вскинувшись, выглянула.

Мимо изредка проносились по шоссе машины. У обочины пусто!Серая «Волга» исчезла!

Альбина опять нырнула в спасительную зеленую тень. И сразу колении локти загорелись огнем. Конечно, все до мяса содрано. Сукровица наплывает назабитые грязью ссадины. И ползут по бедрам, внутри, ручейки крови…

Чуть не час отлеживалась тогда в кустах Альбина, будтораненое животное, боясь выйти – и собираясь с силами сделать это. Почему-то небыло слез – ее изредка били сухие, мучительные рыдания, да и их она принужденабыла глушить, смертельно боясь, что даже здесь, в этом пустынном месте, ихможет кто-то услышать… кто-то может узнать о том, что с ней случилось.

Никто не должен узнать! Наверное, Альбина дала себе этуклятву еще в тот кошмарный миг, когда чужая плоть порвала тайные глубины еетела.

Никто! Никакая милиция, врач, тетя Галя… тем более мать. Этидвое потом всю жизнь будут попрекать, изведут намеками, в петлю загонят. Никтои никогда не узнает! Мелькнула пугающая мысль о возможной беременности, ноАльбина только досадливо передернула плечами. Даже при своей просто-такидетсадовской неопытности она понимала: рыжий Толик не довел дело до конца.

Решено. Она промолчит. Но как уничтожить следы того, что сней сделали?

Что-то стягивало левое запястье, больно давило. Альбинаустало повела глазами – и ахнула, увидев свою сумочку, которая каким-тонемыслимым образом не потерялась. Впрочем, чего же здесь немыслимого? Зная своюпатологическую забывчивость и растеряйство, Альбина привыкла обвивать ремешоксумки вокруг руки. Не очень красиво, зато надежно.

Даже слезы на глазах от радости выступили. Альбина открылатугую «молнию» – какое счастье, что она такая тугая! – и, как на чудо,уставилась на скомканный носовой платок. Была бы еще вода…

Воду она вскоре нашла – нюхом, не иначе, будто и впрямьобрела на время особое животное чутье. Нашла лужу – большую, чуть зацветшую.Плюнув на санитарию и гигиену, обмыла тухловатой водой свои раны. Даже еслизавтра начнется заражение крови, это будет завтра, а значит, не важно. Главное,чтобы сегодня тетя Галя ничего не заподозрила!

Убедившись, что ни на платье, ни на коже нет следов крови(кроме ссадин, конечно, но это ладно, нетрудно соврать), Альбина с трепетомоткрыла кошелек. Самое главное – раздобыть новые трусики: у тети Гали глаз какрентген. Если не найдется на них денег, можно сразу вешаться. Хотя… как жеповеситься на кустах? Для этого нужно как минимум дерево, а ни одного не виднов обозримом пространстве. Можно, конечно, поискать…

К счастью, искать не пришлось: кошелек не был пуст. Альбинас новым приступом слез возблагодарила судьбу, а та, словно раскаявшись,принялась старательно заглаживать содеянное: в первом же доме, до которогочерез полчаса добрела Альбина, оказалась «Галантерея», а в ней – отдел женскогобелья, а в нем – точно такие же трусики, как бывшие у нее прежде. И завезти ее,оказывается, серая «Волга» далеко не успела: Альбина уже через час добралась додома.

Правда, как ни молила она судьбу, чтобы тети Гали в квартирене было, на такой подвиг оказались не способны даже высшие силы. Но все-такиони сделали, что могли: тетка встретила ее до того озабоченная какими-то своимипроблемами, что даже не обратила внимания на разбитые Альбинины коленки.Рассеянно открыла дверь, рассеянно буркнула:

– Где ты шляешься, интересно знать? Лучше бы ужинприготовила! – и скрылась в большой комнате, откуда тотчас донеслась оживленнаяскороговорка: к тете Гале пришла соседка.

Альбина сообразила, что тетушка, скорее всего, начистозабыла о том, что они договаривались встретиться и пойти в милицию. И славабогу! Не то нудная выволочка затянулась бы до ночи… нет, до двадцати сорока:сегодня как раз «Санта-Барбара», любимый тетушкин сериал!

Не чуя под собой ног, Альбина прокралась в ванную и еще раз,уже по-настоящему, вымылась. Под душем ее опять начало трясти, а когдавернулась к себе в комнату и погляделась в зеркало, увидела, что глаза распухлии покраснели. Наверное, она все-таки плакала, стоя под душем, но милосердная водасмывала слезы. Если бы она могла и воспоминания смыть!..

Их смыло, вернее, стерло время. Да и сама Альбина такстаралась забыть! Запрещала себе даже думать об этом! А теперь вдругвоспоминания всплыли… нашли время, нечего сказать!

А между тем они с Катюшкой уже сидели в машине. Альбина дажене заметила, как это произошло. «Форд» двигался плавно и стремительно, несмотряна то, что водителя вовсю отвлекала разговорами Катюшка. Да-да! Она устроиласьвпереди, а Альбина в одиночестве – сзади.

Кого же он все-таки ждал, этот парень? Сомнения опятьвернулись, и настроение, конечно, испортилось.