Модельный дом - Фридрих Незнанский Страница 11

Турецкий поначалу даже не понял, чего именно не хватает на этом столе, заваленном исписанными и чистыми листами бумаги. И только когда заставил себя сосредоточиться, понял — системного блока компьютера, который завершал рабочий дизайн письменного стола.

Это уже было нечто, и Турецкий, непроизвольно причмокнув губами, прошел на кухню, из которой доносился дурманящий запах свежемолотого кофе.

— Ну? — в глазах Марины читалось нетерпение.

— Да все вроде, — пожал плечами Турецкий, — только один вопрос. Вы что, решили не дразнить гусей и убрали системный блок с глаз долой?

Удивлению Марины, казалось, не было конца.

— Что… я… блок?

Начиная догадываться, что предчувствия Фокиной были не напрасными, Турецкий в то же время не стал гнать лошадей.

— По крайней мере, я его не увидел.

— Как так?

— Да очень просто. Он ведь днем стоял на столе?

— Ну!

— А теперь его там нет.

— Чертовщина какая-то! — забыв про свои страхи, взвилась Марина и первой вышла из кухни.

Почти бегом бросилась в комнату и непонимающе уставилась на стол.

— Я… я ничего не понимаю, — свистящим шепотом произнесла она, и в ее глазах вновь заплескалась тревога.

— Да, в общем-то, ничего сверхъестественного, — невесело отозвался Турецкий, мысленно ругая себя за то, что сразу же не заставил Макса поработать с фокинским компьютером. А теперь… Теперь, видимо, с ним работает кто-то другой, изымая из его памяти слишком опасную для кого-то информацию.

До Марины, кажется, стал доходить смысл происшедшего, и она почти на выдохе произнесла:

— Его что, украли?

— Судя по всему, да. Причем украли в то время, когда вы были в театре.

— Господи! — прошептала Марина. — Выходит, эти люди следили за мной, и когда я…

— Точно так, — подтвердил ее догадку Турецкий. — И теперь, думаю, ваш Игорь уже не представляет для них серьезной опасности.

На Фокину было больно смотреть. Казалось, еще секунда и она разрыдается.

— Но ведь это же подло! — произнесла Марина, собрав в кулак всю свою волю.

— Пожалуй, что так, — согласился с ней Александр Борисович. — Но это — жизнь, и принимать ее надо такой, какова она есть на самом деле.

Марина тупо уставилась на Турецкого.

— Но ведь я… я не смогу здесь спать одна. Я… я просто боюсь, и я…

— У вас есть подруги или близкие друзья, у которых вы могли бы перекантоваться несколько дней?

— Подруги? — отозвалась Ирина. — Да, конечно, есть. И друзья тоже. И если надо…

— Вот и прекрасно, — повеселел Александр Борисович, на секунду представив себе, как он вводит в свой дом «эту артисточку». — Звоните, и я отвезу вас куда прикажете.

У Марины дернулась верхняя губка.

— И что… это надолго?

— Не знаю. Но в целях вашей же безопасности я буду настаивать на этом.

— Господи, за что мне все это?

Александр Борисович пожал плечами. Мол, судьба играет человеком, а человек играет на трубе. Однако, надо было хоть чем-то успокоить Марину, и он вынужден был предложить:

— Впрочем, есть еще один вариант. Я направляю к вам надежного человека, который до тех пор, пока все не устаканится, будет провожать вас до театра и, естественно, встречать…

— И… и столь же естественно ночевать у меня? — с неприкрытой язвинкой в голосе продолжила Марина.

— Ну-у, не совсем, конечно, так, как вы говорите, — уклонился от прямого ответа Турецкий, — но в общих чертах…

Она смотрела на Турецкого, в ее глазах вдруг заблестели смешинки.

— А этим надежным человеком могли бы быть лично вы?

Вот так вот — ни больше ни меньше. Видимо, не зря приревновала его к этой артисточке «всевидящая Иришка».

— Я не могу, — скорчив кислую мину, пробурчал Александр Борисович. — Во-первых, я не очень-то надежный человек, я имею в виду организацию охраны, а во-вторых…

— Жена? — иезуитски усмехнувшись, подсказала Марина.

— Да, жена, — признался он. — У нас и без того натянутые отношения.

— Жаль, — улыбнулась Марина. — А то бы мог получиться неплохой тандем.

Когда Турецкий наконец-то приехал домой, стрелки часов показывали четыре утра, и он, разувшись в прихожей и осторожно ступая, чтобы только не разбудить Ирину, прошел на кухню.

— Чего крадешься? Не сплю ведь.

— А я спать хочу, у меня курс, — отозвался Александр Борисович как ребенок в детском саду.

Он прошел в спальню, присел на кровать.

— Почему не звонил?

— Думал, спишь, не хотел будить.

— Будить не хотел… совсем уж как старая бабка, пробурчала Ирина Генриховна. — А что у меня черт знает какие мысли в голове топчутся, ты не подумал?

— Иришка… — взмолился Александр Борисович, — честное слово не хотел тебя будить.

— Ладно, рассказывай, что там у нашей красавицы случилось?

Вкратце рассказав об исчезновении процессора, в котором, судя по всему, была записана вся информация, которой владел Игорь Фокин, и о той опасности, которая могла бы угрожать жене Фокина, если заказчик похищенного не найдет в блоке памяти того, чего он так боится, Александр Борисович обреченно вздохнул и уже как бы от себя лично добавил:

— Вот так вот, Иришка. А ты говоришь, секса-порнуха.

— Ну насчет твоей сексы-порнухи я оставлю мое личное мнение, и ты меня лучше не береди, а вот насчет всего остального… Что, настолько все серьезно?

— Хотелось бы думать обратное, да не получается.

— Помощь моя нужна?

— Пожалуй. Пока Фокин не пришел в сознание и пока врач не позволит с ним побеседовать, кому-то из нас придется взять на себя фокинскую редакцию.

— Думаешь, я?

— А ты что, можешь предложить другой вариант?

Ирина Генриховна потянулась к мужу.

— Хитер ты, Шурка, ох, хитер…