Ловушка для опера - Алексей Сухаренко Страница 11

– Бира Гессер, пш-шш ин гласс. Тейбл. Отель Албена.

Вокруг собрались зеваки.

– Отель «Диана» – подсказал один из них с опухшим, болезненным лицом.

– Диана? – переспросил водитель.

– Да нет, Албена – упирался в это название, сам не зная зачем, Бодряков.

Но поскольку Албену ни кто не знал, Бодряков рискнул пятью долларами и поехал в Диану. Через три минуты езды по похожим друг на друга турецким улочкам Бодряков оказался у своей гостиницы под названием Диана. Сергей Иванович от благодарности хотел расцеловать заставившего сесть в его машину турка, но передумал, вспомнив о геноциде армян, и заплатил оговоренной пятеркой. Чем дальше, тем больше радости. Оказалось, что вчера вечером, напившись с обиды до чертиков, старый опер, со словами: «Живым не вернусь – помяните», отдал свои сто долларов Алевтине. Куртку с паспортом, он снял и бросил в холе отеля, и она его ждала в номере. Кроме куртки и паспорта в номере ждала его спящая Алевтина, и Бодряков в приливе жизненного оптимизма и радости от спасения, овладел спящей челночницей, показавшейся ему в этот момент самым родным и близким человеком.

До самого отъезда группы он больше не выходил из номера. Над его боязней ни кто не рисковал подшучивать, помня как еще недавно, перед пропажей, пьяный Бодряков, чуть не отрезал яйца Хлысту, который неосторожно решил их проветрить в присутствии заведенного оплеухой опера. Когда Алефтина рассказала ему как Хлыст, вереща от страха, ломился в номера, прося спрятать его от Бодрякова, Сергей Иванович удовлетворенно ухмылялся – хоть его пуганул. Обратно уезжали из Стамбула на двух автобусах. Алевтина, Хлыст, Интеллигент, Толстый и еще два человека закупили столько товара, что им пришлось скидываться на отдельный автобус. Автобус Мерседес оказался груженным под самый потолок, оставляя свободным лишь небольшое пространство перед водителем. Группа из пятнадцати человек с Алевтиной как старшей поехала на Икарусе, а Бодрякова его челночная подруга попросила быть старшем на дополнительном, и ехать вместе с пьяной сворой. Как только Мерседес тронулся «свора» заскулила, и, пошарив по закромам «Родины», извлекла на свет полтора литра Русской водки.

«Быстрее бы в Москву» – затосковал Сергей Иванович и наотрез отказался пить.

Автобус набирал скорость, и уже летел как самолет, а спидометр все показывал девяносто. Это обстоятельство и стало темой дискуссии. Хлыст моментально выдвинул версию, что спидометр не работает. Его практически все поддержали, склоняясь к тому, что скорость тянет на сто двадцать, если не более.

– Более! Потому, что на спидометре – мили! – блеснул своей эрудицией Интеллигент, и многие начали трезветь.

– Эй, джигит, давай сбавляй – обратился к водителю Толстый.

Турок русского не понимал, но в душе был русским, ибо кто из русских не любит… Проезжая узкий мост, русский турок, что бы не сбавлять скорость перед впереди идущим грузовиком, пошел на его обгон. На встречу, ревя клаксонами, шла в лобовую грузовая фура.

«Ну, вот и все» – промелькнула предательская мысль, но турок заскрипел тормозами, и стараясь избежать столкновения принял в право. Груженый зад автобуса стало заносить в пропасть. Заскрипел металл ограждений моста. Сорвалась с петель и полетела в пропасть задняя дверца автобуса. Следом за ней несколько мешков с товаром. Автобус остановился.

«Слава Богу – все!»….

Трезвая группа осмотрела место своей возможной гибели и стала, как один усилено креститься. Не обращая внимания на причитания джигита, который теперь до конца жизни будет расплачиваться с нанявшей его фирмой, мужики стали решать вопрос о том, как бы не потерять основную группу, и успеть на поезд…

И опять Бодряков оказался с Хлыстом. Они вдвоем на какой-то попутке бросились догонять основной автобус. Им повезло, на границе они догнали группу, и пока все рассказывали, вместе с ними проехали на нейтралку. Потом пересели, и, на идущем в Стамбул автобусе с русскими туристами, они поехали назад к месту аварии. При выезде с нейтральной территории они попали на контроль. К Бодрякову подошел пограничник и, проверив его паспорт, заорал и завращал глазами толкая его на выход. Вместе с ним пинками выгнали Хлыста и еще одного русского таджика.

– Хана сейчас отметелят или что похуже – прошипел таджик, поправляя на голове национальную тюбетейку.

– За что – возразил его русский коллега.

– По паспорту получается, что вы все пять дней провели на нейтралке, и ни куда не проезжали, а у них на нейтральной полосе каждый день преступления – кражи, драки и другая дрянь.

Их завели в служебный корпус, а их документы положили перед толстым мужчиной в военной форме.

«Ни чего, сейчас позовут переводчиков и все объяснится» – успокаивал себя Бодряков, но на душе оставалось не спокойно.

Их поставили в ряд, и толстый начальник, что-то приговаривая стал по очереди справа на лево наносить «нарушителям» удары. Кулаком в лицо. Ногой по голени.

«По голени – это прямо по нашему» – не долго радовался профессионализму своих коллег Бодряков.

Ему, из-за его роста и нормальной комплекции досталось больше всего. Хлыста уже не били, поскольку он был худ и прозрачен. Таджик, тот и вовсе, достал из-за пазухи Коран и пробормотал, что-то об Аллахе. Ему отдали паспорт и отпустили.

«Может у меня на лице много неуместного достоинства как у генерала Карбышева» – попытался натянуть на лицо маску страха и раскаяния Бодряков, но это еще больше разозлило мучителей, и к толстяку подбежали еще двое и тоже стали «наваривать».

Но все когда-то заканчивается. Им вернули паспорта и пинками погнали на Болгарскую границу.

«Братья, Славяне!» – не зная больше от чего, от радости или прощального пинка пограничника, Сергей Иванович, словно его прадед на защите Шипки, упал на болгарскую землю с разбитыми в кровь ногами. В паспорте у Хлыста стояли черные кресты, что как сказал наш родной пограничник – аннуляция визы за воровство. Но какого же было удивление пограничника, взявшего в руки паспорт Сергея Ивановича, в котором кроме черных стояли еще и красные кресты.

– За проституцию! – оглушил он опера несправедливой обидой.

«А еще говорят восток – дело тонкое. Восток – дело ПОДЛОЕ»….

«Да, Алефтина была права, когда говорила, что эту поездку я не забуду. Брр» – Передернуло Бодряков от неприятных воспоминаний.

На это раз трубку подняла Алефтина. Узнав звонившего, женщина явно не обрадовалась, даже в голосе появились грустные нотки.

– Я тогда пропал, но и ты ко мне не приходила – попытался завязать разговор Бодряков.

– Сергей Иванович, скажите прямо, зачем Вы позвонили спустя пять лет? – в лоб задала вопрос челночница.

«А почему бы и нет?» – встречаться с ней ему особо не хотелось.

– Я просто подумал, не обидел ли я тебя чем-нибудь? – стал кружить Бодряков.

– А поконкретней нельзя? – подводила его к истинному интересу женщина.