Правду знают ангелы - Ольга Баскова Страница 11

— Придешь ко мне на чай?

Это было первое приглашение Эльвиры, и молодой человек в душе уже праздновал победу.

— А мы будем одни?

— Сначала нет…

Сначала… Итак, она почти готова. Господи, ну почему ты не сделал ее такой же привлекательной, как продавщицу стоявшего возле его дома ларька Ирочку?

Эльвира отдалась ему через неделю после знакомства. А еще через десять дней он переехал в огромную генеральскую квартиру, оставляя себе все присылаемые папой деньги. Девушка оказалась более чем обеспеченной и сама содержала своего любовника.

— Ты ведь женишься на мне? — как-то спросила она.

Об этом он не думал. На данный момент его единственной заботой являлось сохранение в тайне от любовницы своего романа с продавщицей Ирой. Однако надо было что-то сказать…

— Конечно.

— Значит, я могу написать родителям?

— Не спеши.

— Почему?

Он вздохнул:

— Разве они обрадуются тому, что ты выходишь за нищего студента?

Эльвира удивленно приподняла брови:

— А что тут такого? Родители хотят мне счастья.

Влад обнял ее:

— Давай подождем еще немного.

Девушка хотела было возразить, но передумала: она так боялась потерять его!

— Ну хорошо. Только не больше года.

— Согласен.

Под предлогом похода в магазин за сигаретами Шумелов вышел из душной квартиры и направился в парк, чтобы в одиночестве подумать над сложившейся ситуацией. Усевшись на скамейку, бросая камешки в быстро бегущие мимо него речные волны, Влад размышлял. Итак, допустим, он женится на Эльвире. Что бы сказал его отец? Этот брак — с умом? А почему бы и нет? Генеральская дочь — хорошая партия! Впрочем, черт его знает… Он хлопнул себя по лбу. Можно позвонить отцу… или лучше не звонить? Не трезвонить же старику по каждому мелкому вопросу. Хорошо, разложим все по полочкам. Он — генеральский зять. Поможет ли отец Эльвиры воплощению его планов в жизнь? А какие у него планы? Писать и еще раз писать. Либо стать известным поэтом, либо журналистом. А куда старик-тесть денется? Конечно, он поможет! Влад поднялся со скамейки и зашагал к дому Эльвиры, по дороге купив пачку сигарет.

— Пожалуй, ты права, — заявил он с порога подруге. — Звони отцу.

Девушка не стала медлить. Товарищ генерал выслушал ее восторженные речи и попросил к телефону будущего зятя.

— Ты действительно любишь мою дочь?

— Разумеется.

— Твои планы на будущее?

Он четко, по-военному, изложил их. Генерал задумался:

— Поедешь в академию, в Москву или в Ленинград. Дипломатическую, естественно. Писать будешь для своего удовольствия. Это не профессия.

— Слушаюсь.

Повесив трубку, Влад сжал зубы. «Нет уж, дорогой начальник, здесь командую я!» — подумал он, вспомнив слова своего отца. Черт его знает, каким окажется будущий тесть! Отец предупреждал: у поэтов слабая психика. А если отец Эльвиры — просто зверь, который будет заставлять своего зятька пахать? Промучившись всю ночь этими мыслями, Влад на следующий день придрался к какому-то пустяку и съехал с квартиры, порвав с Эльвирой. Вожделенную двадцатку хитрец при этом не потерял: продавщица Ирочка приютила его в комнате, которую она снимала за свои деньги… Вспомнив эту юркую белокурую девушку, Шумелов улыбнулся. Хороша была, чертовка! Впрочем, сколько потом промелькнуло таких девиц в его жизни! У молоденькой продавщицы он перезимовал, а затем плавно переместился к студентке второго курса, Инне, от нее в свое время перекочевав к почтальонше Танечке, а потом… Да разве можно упомнить всех?

Он регулярно звонил родителям, расписывая им свою прекрасную жизнь, но папа уловил в его словах какую-то неоткровенную нотку и как-то раз нагрянул без предупреждения прямо к его куратору. Этой женщине, измученной собственными проблемами, надоели выходки любвеобильного студента и жалобы ее подопечных, и она выложила полковнику все, что думала о Владе. Шумелов-старший побелел.

— Я решу эту проблему, — пообещал он, направляясь к декану.

Вернувшись в гостиницу, полковник на ходу бросил сыну:

— Собирай вещи. Мы уезжаем.

— Как?

— Только военное училище сделает из тебя человека!

Владик выпучил глаза:

— Папа, ты, наверное, шутишь?!

— Собирай вещи, — уже приказным тоном ответил отец.

— Но я не хочу в училище!

— Сейчас об этом тебя никто не спрашивает.

Парень открыл было рот, но под решительным взглядом отца осекся:

— Как скажешь. А в какое училище, можно узнать?

— В Севастопольское, имени Нахимова. Я уже договорился.

Шумелов-младший побелел:

— Ты с ума сошел! Я терпеть не могу корабли и море!

— За пять лет полюбишь.

В тот же день они приехали к дяде Коле.

— Этот курсант будет иногда наведываться к тебе, — констатировал полковник. — Пусть держит здесь свои гражданские вещи. А ты изредка захаживай к командиру его роты. При первом же плохом отзыве телеграфируй мне.

Николай согласно кивнул.

«Так и стал Владислав офицером», — печально подумал о самом себе молодой парень. Впрочем, горевал он недолго. Увидев себя в зеркале — в новой курсантской форме с золотыми погонами и одной лычкой на правом рукаве, юное дарование в порыве гордости тряхнуло головой.

— Я чувствую, и тут не будет проблем с прекрасным полом, — сказал он своему отражению — и не ошибся. С женщинами у него действительно не было проблем. А вот с однокурсниками отношения не сложились. Его невзлюбили.

«Завидуют», — так он объяснил себе это.

Одиночество его нисколько не тяготило, тем более что парочка желающих иметь с ним дело все же нашлась. Правда, первый, Юрик, в училище долго не задержался. Получив в наследство от отца-алкоголика плохие гены, он однажды напился до чертиков, ухитрившись каким-то образом пронести через КПП три бутылки водки, и сел в машину начальника училища, как на грех, оказавшуюся незапертой и с ключами зажигания в замке. Кое-что смелый юнец в вождении понимал: папаша научил его водить старый «Москвич». Очутившись на водительском сиденье, он смело нажал на газ и принялся раскатывать по плацу, не обращая внимания на крики выбежавшего дежурного. Когда желающих остановить курсанта стало значительно больше, он задумал удрать от них, как-то не сообразив, что на ограниченной, да еще и огороженной забором территории сделать это будет не просто трудно — невозможно. Дело кончилось тем, что он врезался в толстый платан, помяв капот.