Расплата - Ли Ванс Страница 10

— Ты закончил? — интересуюсь я.

— Нет. Я знаю, что это ты. Не потому что она хотела развестись, и не из-за страховки, и не из-за этого идиотского ограбления. — Он снова сдавливает мне плечо, и его большой палец впивается в мою мышцу. — Я это знаю, потому что у тебя большой дом и большая машина, а твою жену представляет себе каждый парень в квартале, когда имеет старую кошелку, на которой женат. Но ты — тебя ведь никогда нет дома. Ты летаешь по всему шарику, работаешь на выходных, ночуешь в городе. Потому что тебе всего было мало, верно? Потому что тебе все время хотелось еще, а Дженна этому мешала. Скажи мне, — он заговорщицки смотрит на меня, — на кого ты переключился? На черных курочек? Школьниц? Трансвеститов?

Коп поворачивается боком к журналистам и тайком чешет промежность. Тиллинг, никак не реагируя, смотрит в землю. Интересно, что такого она натворила, раз ее поставили в пару с Ромми?

— Теперь все? — спрашиваю я.

— Пока все. — Он отпускает меня, выуживает сигарету из кармана рубашки и делает еще один шаг назад, пялясь на меня, как боксер, ожидающий очередного удара гонга.

— Я был женат шестнадцать лет, а изменил лишь однажды.

— Ага, отношения у вас, наверное, были прекрасные. Родители Дженны уже через десять минут перестали защищать тебя.

— Ты их к этому подтолкнул.

— С фактами не поспоришь, — равнодушно заявляет Ромми и зажигает спичку. — Наверное, тебе следовало рассказать нам о твоем маленьком приключении на стороне до того, как священник выдал тебя с потрохами.

— Эта женщина тут совершенно ни при чем.

— Еще бы! — Ромми полон сарказма. — Назови ее имя. Обещаю, что буду с ней ласков.

— Ты пытаешься придумать, как и ее поместить на первую полосу «Пост»? Поговоришь со всеми ее друзьями и родственниками, а потом намекнешь, что она преступница?

— Я делаю то, что должен, чтобы отправить таких, как ты, туда, где вам и место. Это моя работа.

— Твоя работа — поймать того, кто убил мою жену, а не дергать меня по пустякам просто потому, что я много работал и получил все то, что ты всегда хотел иметь, в то время как ты — всего лишь сорокасемилетний коп, который даже выше сержанта подняться не может.

Ромми щелчком среднего пальца отправляет в меня горящую сигарету. Тиллинг издает предостерегающий звук, но Ромми слишком возбужден, чтобы обратить на нее внимание.

— Я скажу тебе, почему ты не хочешь выдавать ее, — рычит он, и его шея надувается от прилива крови. — Потому что маленькая мисс Сладкие Титьки кое-что знает и ты не хочешь, чтобы она рассказала нам об этом. Ты сказал ей, что убил Дженну, верно?

Я снова делаю шаг вперед, сокращая дистанцию между нами. Один из самых важных уроков, которые преподал мне отец, — никогда не показывай своей слабости.

— И ты считаешь меня подонком?

— Ты прав на все сто.

— Хорошо. Ты уже встречался с частными сыщиками, которых нанял мой адвокат?

— Ага. Я сказал этим маленьким самодовольным болванам, этим продажным тварям, чтобы они убрались, пока я им по заднице не надавал.

Я преднамеренно засовываю обе руки в карманы.

— Наверное, они не очень хорошо тебя слушали. Один из них побеседовал с твоей бывшей женой. Ей было что сказать на тему о подонках. Она говорит, у одного из твоих детей проблемы с речью, но ты задерживаешь выплату алиментов, и поэтому на врача у нее денег нет. Остальные дети смеются над твоим сыном и называют его дебилом.

Ромми хватает меня за галстук. Он толкает меня и выкрикивает в лицо угрозы. На той стороне улицы щелкают затворы фотоаппаратов, звук автоматически перематываемой пленки похож на сердитое пчелиное жужжание. Двое полицейских из «форда» бегут к нам. Я повышаю голос, но не кричу:

— Она говорит, что бросила тебя, потому что ты каждый вечер приходил домой пьяный и у тебя не вставал. Она устала просыпаться рядом с парнем, который ни хрена не может в постели.

Ромми с размаху бьет меня правой, полицейские хватают его сзади, моя голова дергается от удара. Он все еще держится за мой галстук. Я встряхиваюсь от удара, не вынимая рук из карманов.

— Ты вложил деньги в бар своего брата. Проценты ты получаешь наличными, но в налоговую декларацию эти суммы не заносишь. Налоговикам это не понравится.

— Ты, мать твою! — Полицейские наконец разжали пальцы Ромми и теперь держат его за руки. Его волосы растрепаны, рубашка расстегнута, галстук сбился набок. — Ты что, угрожаешь мне?

Я сдуваю пепел с пиджака, приглаживаю руками одежду и привожу в порядок волосы.

— Теннис и Тиллинг все слышали. Я тебе не угрожал. Я попросил своих сыщиков выяснить, почему полиция так плохо работает по делу об убийстве моей жены. Они навели о тебе справки, Ромми. Они сообщили мне, что ты второсортный полицейский и слишком запутался в своей дерьмовой жизни, чтобы работать как следует. Я подумываю о том, чтобы направить жалобу окружному прокурору. Надеюсь, никто не передаст ее копию журналистам.

Я иду к машине, а Ромми посылает мне вслед проклятия. Теннис открывает дверь со стороны водителя и садится. Когда он заводит мотор, кто-то дотрагивается до моего плеча.

— Теперь вам лучше? — тихо спрашивает Тиллинг.

— Немного, — отвечаю я и поворачиваюсь к ней. Она высокая, у нее кривые зубы, лоб беспокойно морщится. В докладе, который я получил, говорится, что у нее хорошая репутация. — Думаю, он заслуживает гораздо большего.

Она хмурится.

— Часто ли люди получают то, чего заслуживают? — В ее голосе нет и намека на сарказм.

— Не знаю, — говорю я. В последнее время я очень часто задаю себе этот вопрос. — Раньше я так считал.

— Дженнифер заслуживает справедливости, — замечает Тиллинг. — И чтобы добиться ее, мне понадобится ваша помощь.

Я складываю руки на груди, чтобы скрыть дрожь; ужасная усталость укрывает меня влажным плащом.

— Ничего важного я не скрываю.

— Но ведь что-то скрываете.

На поясе у Тиллинг жужжит телефон, и она не глядя отключает его; взгляд усталых карих глаз прикован ко мне.

— Мы с Дженной ссорились. Я не собираюсь обсуждать причину этого. Мы были женаты долгое время. Я был несчастен и совершил ошибку.

— Мне нужно знать имя этой женщины, — настаивает Тиллинг.

— Нет, не нужно. Она не имеет ко всему этому никакого отношения. Мы были вместе всего один раз, и все было кончено задолго до того, как Дженна узнала об этом случае.

— Дженнифер готова была развестись с вами из-за этой женщины. Мы должны поговорить с ней.

Тиллинг ошибается. Я открываю рот, чтобы поправить ее, но затем снова закрываю его.

— Вы намерены помогать нам? — спрашивает она.