Пороки и их поклонники - Татьяна Устинова

Когда вы подолгу всматриваетесь в бездну,

бездна, в свою очередь, всматривается в вас.

Фридрих Ницше

– Но ведь я точно знаю. – Она понизила голос и придвинуласьпочти вплотную. Он откинулся на спинку кресла, чтобы она не дышала ему в лицо.– Я знаю совершенно точно, что меня хотят убить!

И она горделиво выпрямилась, чтобы насладиться эффектом,повела очами и даже закинула ногу на ногу – со второй попытки.

“Ох-хо-хо, – подумал Архипов. – Кажется, я попал”.

“Кажется, я влюбился, – сообщал один придурок другому втелевизионной рекламе. – Кажется, наш поезд ушел, – отвечал второй, менееромантический придурок”.

“Кажется, мой поезд ушел”, – вслед придурку решил Архипов.

– Что же вы молчите? – осведомилась она и сняла шикарнозакинутую ногу. – Вы думаете?

– Думаю, – признался Архипов.

Он думал, зачем открыл дверь. Сидел бы в кресле, пил пиво исмотрел телевизор. Джентльменский набор, предел мечтаний любого мужчины.

Нет, черт побери, понесло его дверь открывать!

– Вы что?.. – вдруг встрепенулась она. – Вы… быть может… мнене верите?!

Он посмотрел на нее. Лицо, раскрашенное, как у японскойдеревянной куклы – щеки белые, брови насурьмленные, в ниточку, губки алымбантиком, – выражало искреннее и неподдельное изумление.

– Нет, – сказал он поспешно. Еще не хватало, чтобы она сиюминуту начала его переубеждать! – Я вам верю! Только кому может прийти в головувас… – Он вздохнул. – …убивать?

– Темным силам, конечно, – объяснила она с некоторымудивлением. – Кому же еще?

– Ах да, – спохватился Архипов. – Темным силам!

Он покрутил в руке стакан и предложил с надеждой:

– Хотите пива, Лизавета Григорьевна?

– Пива? – переспросила она, как будто он предложил ей желчьгорбатого единорога пополам с кровью африканского ящера. – Нет, благодарю вас.Я не пью пива. Я пью из родников души.

– Пиво из родников души? – не поверил Архипов.

– Да не пиво! – с досадой воскликнула Лизавета. – Энергию!Вы пьете ваше пиво затем, чтобы заряжать, искусственно подстегивать тело инервы, а мне этого не требуется. Мне хватает энергии из глубин души.Человеческая душа есть средоточие энергии и вселенских истин.

– Да-а, – протянул Архипов – знаток вселенских истин.

Лизавета снова доверительно придвинулась к нему.

– Если бы вы согласились на простой эксперимент, оченькоротенький, то сами убедились бы, насколько глубока энергетика вашей души. Ибодля нашей души нет земных границ, и космическая энергия пронзает…

– Нет, спасибо, – испуганно отказался Архипов, – я уж лучшепива.

Он проворно вскочил с кресла и за спиной у Лизаветы потрусилна кухню.

Темно-синий холодильник “Бош” приветливо осветился, когдаАрхипов открыл его, и выдал ему еще одну бутылку пива. Бутылка была приятноувесистая и холодная. “Бош”, как и Архипов, признавал только одну энергию –электрическую.

Потянув, сколько было прилично, Архипов вернулся в комнату.Он смутно надеялся, что за это время Лизавета куда-нибудь исчезнет из егоквартиры, но она не исчезла.

– Образ бога есть у каждого человека, – сообщила Лизавета,едва завидев Архипова с пивом, – и у каждого он свой.

– Ну и что?

– И образ этот в земное стремится воплотиться бытие. –Почему-то теперь ее понесло выражаться высокопарно. Белым стихом, можно сказать.

Архипов пожал плечами и налил пива в стакан. До краяподнялась снежная плотная вкусная пена.

В его земное бытие сегодня днем воплотился образ партнера,который решил было увести налево выгодный заказ. Архипов попытался вразумитьпартнера, но так до конца и не понял, вразумил или нет. Если нет, придетсяпродолжить, чего Архипову совсем не хотелось.

– Так что за темные силы хотят вас убить?

– Сущность разрушения.

Архипов поперхнулся пивом и закашлялся.

– А зачем… сущности разрушения убивать вас?

– Затем, что я связываю вместе три плана бытия.

Архипов решил, что ни за что не станет уточнять, что это затри плана.

В детстве у него была книжка, где маленький мальчикпредлагал собаке читать. “Нет, – отвечала собака, – я дом стерегу, поноскунесу, за уточкой слежу, воров пугаю. Будет с меня и этого”.

Сейчас Архипов думал, как эта собака: “Я сижу, делаю лицо,громко не кричу, ногами не топаю, слушаю. Будет с меня и этого. Вдаваться вподробности – ни за что”.

Лизавета подождала, надеясь на бурный всплеск интереса с егостороны, но он отпил пива и продолжал учтиво молчать, глядя мимо нее в угол.

– Я мешаю! – наконец с трагическим пафосом выдохнулаЛизавета. – Меня нужно уничтожить. Ведь я многим преграждаю путь!..

– Инопланетянам? – проявил осведомленность Архипов. Как развчера он заснул под “Секретные материалы”.

– При чем тут инопланетяне? – слегка обиделась Лизавета. –Инопланетяне сейчас заняты своими дисками, им не до нас.

– А что такое у них с дисками? Проблемы?

– Да ерунда, – небрежно ответила Лизавета. – Просто завод,который их выпускал, запрограммирован на выпуск разных изделий. Заводы у нихмногофункциональные, и сейчас компьютер по ошибке перевел их все напроизводство шлангов. И производство дисков встало.

– Ужасно, – посочувствовал Архипов.

– Еще бы! – согласилась Лизавета. – И все-таки, ВладимирПетрович, что мне делать?

– В смысле производства дисков? Или шлангов?

Лизавета посмотрела на него с печалью и укоризной.

– С моей приближающейся смертью. Я ее не боюсь, но девочкаостанется совсем одна!

Архипов смутно помнил, что несколько лет назад Лизаветавзяла к себе то ли дочь сестры жены двоюродного брата, то ли сестру жены брататроюродного племянника, то ли племянницу тещи шурина, то ли вовсе чужуюдевчонку. Архипов ее никогда не видел или видел, но не замечал.

– Если не хотите, чтобы девочка осталась одна, вам нужнособлюдать осторожность, – глубокомысленно заметил он. – Не выходить в темноевремя суток. Может, нервную систему полечить.